И вообще, заявил Грошев-младший, он не имеет никакого желания давать показания против самого себя. А в следующий раз просит предварительно поставить о том в известность его адвоката. И он положил на стол перед Рогожиным визитную карточку. Иван кинул на нее небрежный взгляд и отложил в сторону. Но допрос продолжил.
Игорь продолжал все предъявленные ему обвинения категорически отрицать. Петухов утверждает, что никаких денег за свои акции не получал? Тоже чистая ложь. Нотариус составил акт купчей, а Петухов в этом акте лично расписался, и никто ему при этом не угрожал. Так какие ж теперь с его стороны могут быть претензии? Это ведь типичный шантаж… За такое оскорбление и абсолютно беспочвенное обвинение можно и в суд притянуть!
— А ну-ка, давайте сюда телефон вашего нотариуса! Где он? — решительно заявил Рогожин, и Филипп, наблюдавший за нагловатым Игорем, заметил, что тот немного, почти незаметно, вздрогнул. Испугался, что ли? Может, именно поэтому и нет дома того нотариуса? Мавр сделал свое дело, мавра можно и… замочить. Так, что ли?
Выяснилось, что Игорь еще со вчерашнего дня, когда были незаконно, по его мнению, задержаны Ловков с Грошевым — его отцом, немедленно бросился на поиски нотариуса, который лично подтвердил бы полную законность произведенных финансовых операций. Но того нигде не оказалось — ни на службе, ни дома. «Как в воду канул», — так легко пошутил Игорь, продолжая улыбаться, но теперь уже с легким напряжением в глазах.
Да, нотариус сейчас был камнем преткновения. И дальнейший допрос без него превратился бы в пустую болтовню, или переливание из пустого в порожнее, как метко заметил когда-то великий народ. Даже очная ставка с Петуховым, — это тоже видел Филипп, — ничего бы не дала следствию. Грошев-младший будет продолжать беззастенчиво врать, зная, что никто его в этом уличить не сможет.
И подполковник милиции Иван Рогожин принял решение. Он заявил, что в настоящий момент отпускает подозреваемого, но берет у него подписку о невыезде, поскольку у следствия остаются многие невыясненные, в силу отсутствия свидетелей, серьезные вопросы к господину Грошеву Игорю Григорьевичу. Он сам юрист и отлично понимает, какие неприятные последствия могут возникнуть для него в случае нарушения им установленного законом порядка.
Игорь ни разу не оглянулся на Филиппа, сидевшего в стороне и сзади, а теперь, поднимаясь и ставя свой автограф на бланке подписки о невыезде, искоса посмотрел на него. Мельком бросил взгляд, словно прикидывая, к примеру, силен ли противник, если, мол, однажды придется столкнуться лицом к лицу… Но всерьез внимания не обратил, очевидно, успокоился.
Глава восьмая
ПРОКОЛ ЗА ПРОКОЛОМ
— Иван, ты сумел выяснить, почему в доме у нашей мадам никого народу не было? Ни строителей, ни домашней прислуги?
— Александр Борисович, я как раз хотел с тобой посоветоваться по этому поводу. Спросил, конечно. Ты же высокими философиями был увлечен. Так вот, перед нашим выездом к ней для произведения обыска ей кто-то позвонил и предупредил. Сама хозяйка мне и сказала, словно бы между прочим. Не интересуясь ни тем, кто звонил, ни тем, почему тот же незнакомый человек посоветовал ей убрать из дома на время обыска лишних людей. Вот прямо так она мне и заявила, когда я уходил последним и попрощался с ней. Ну, и спросил, даже не придавая значения вопросу. Вроде как для порядка. Как тебе такой поворот?
— Может, эти «лишние» чего-то знают, о чем нам с тобой знать не следовало?
— Вот и я думаю, но — что?
— Попробуй узнать, кто эти люди и почему их убрали? Пошли кого-нибудь, наверняка они уже завтра продолжат работу. Непонятный звонок. Откуда он мог быть?.. Погоди, ты Ловкову говорил об обыске во время задержания?
— Ну, вчера еще был разговор. Сказал, что завтра с утра начнем. Но начали, как тебе известно, немного позже. Пока этого пьяницу транспортировали.
— Вот тебе и ответ. Ловков сам мог и предупредить. Через кого-нибудь из тех же контролеров. У него ж везде связи имеются. Попросил, кто-то и позвонил, а представляться даме, сам понимаешь, не стал бы ни за какие коврижки. Меня другое интересует, Иван. Почему срочно убрали рабочих? Не тут ли разгадка пустоты в доме?
— Ладно, пошлю кого-нибудь… Было сообщение: наша мадам, вскоре после нашего отъезда, рванула в город на своем «майбахе». Знаешь, куда? — и, не дождавшись вопроса, ответил: — В посольство Кипра, ну, на Большую Никитскую. Как думаешь, почему? Чего она там забыла?
— А ты внимательно читал материалы о ее собственности? Не его, а именно ее?
— Ну, и что?
— Так у нее же есть вилла на Кипре. Кажется, в Пафосе, ты проверь.
— Но в таком случае, Александр Борисович, уж не собирается ли наша красотка, извините за выражение…
— Можешь не извиняться и не выражаться. У меня тоже мелькала мысль, что так пусто бывает в доме, когда в нем меняется хозяин. А еще я подумал, тут меня Филипп надоумил, что у нас с этими сидельцами намечается какая-то грандиозная афера. В смысле, не мы, а они ее затеяли. А вот мы, в конечном счете, идем у них в поводу.
— И что же это может быть?
— Я полагаю, что мы об этом узнаем у красотки-мадам, если ты не упустишь ее случайно. Но только тогда уже раз и навсегда.
— Думаешь, она на свой Пафос «намылилась»?
— Больше того, все основное свое имущество она наверняка уже отправила туда. Ты проверь перевозки на таможне.
— Это мысль! — воскликнул Рогожин и отключился.
А Турецкий крепко задумался: зачем нужен был этот спектакль с избиением людей, обвинения и, в результате, — камера предварительного заключения? Особенно, Ловкову. Если его дом уже продан, а там производит работы новый хозяин, то Зинаиду здесь уже ничто не удерживает. Но тогда зачем же она вспомнила о каких-то картинах? По глупости проболталась? Или захотела похвастаться? Либо в самом деле не знает, куда их запрятал муж? Старые… старинные… темные… Так можно сказать, ничего не понимая в искусстве, только о действительно старых мастерах…
Ну, и какое отношение это обстоятельство имеет к делу Ловкова? К факту избиения людей и захвата чужого имущества бандитскими методами?
Это работа для ОРБ, а не для «Глории». Задача агентства — обеспечить безопасность троих руководителей и их жен. Впрочем, семья Петухова не чувствует себя в опасности. В конце концов, это ее личное дело…
Был уже вечер, Александр Борисович поужинал и полулежал перед телевизионным экраном, ожидая программы московских новостей. Там могли рассказать что-нибудь новенькое по поводу вчерашних арестов. На столичной программе корреспонденты любят такие скандальчики, в которых замешаны всякие чины из спецслужб, даже бывшие.
Но ничего скандального на сей раз в программе не обозначилось, наверное, там, в руководстве канала, решили, что факт задержания бывшего заместителя начальника важнейшего управления в системе Федеральной службы безопасности дело пустяковое. Что ж, им виднее… А нам слава не нужна.
