— Ну и погодка! — задумчиво пробормотала Таня, нависнув над подоконником в кухне. — Может, отложим, а?
— Здрасте! — возмущенно фыркнул Степа, он сидел за столом в трусах, в белой рубашке и при галстуке и доедал причитающийся ему завтрак. — А потом зима будет, сугробы наметет, а потом все это начнет таять. А летом, глядишь, дожди зачастят. А я ждать должен?! Нет уж, красавица моя! Сегодня…
— Нужно было покупать мне резиновые сапоги вместо вот этого. — Она выставила на обозрение ногу в изящной туфельке с белоснежным кружевом и бусинками по краю. — Как вот я выйду в таких туфлях из подъезда?!
— Никак. На руках понесу, — пробормотал он, дожевал печенье, запил его кофе и тут же потянулся со счастливой улыбкой. — Теперь уже, Танька, ты никак не отвертишься. Ну никак! Нечего было приставать тогда ко мне в кафе.
— Я?! Приставала?! — притворно возмутилась она, скатала шарик из бумажной салфетки и запустила им Степану в голову. — Я не приставала!
— Приставала, приставала, чего уж теперь-то…
— Ты лучше пойди и штаны надень, — порекомендовала Татьяна, улыбнувшись. — Сейчас Иришка, Светка явятся с Кириллом, и нужно будет выезжать. Опаздывать я не люблю.
Степан ушел с кухни, снова не убрав за собой со стола. Она хмыкнула, составляя тарелки с чашкой в раковину.
Все, как у всех… Все, как всегда…
Посуда, ужины, обеды, грязные воротнички его сорочек, замятые лацканы пиджака, хлопоты по дому…
Никто этого не отменял и отменять не брался. А ну и пусть! Пусть все это будет, — Она — для него, он — для нее. В этом и есть, наверное, смысл. Глупец, кто думает иначе. Ей не в тягость, ей в радость, потому что знает, что ведь для него же.
— Тань, — вдруг позвал ее Степан от зеркала в прихожей. Как-то не так позвал, озабоченно вроде. — Поди-ка сюда, милая!
Она поспешила. Встала за его спиной, поправила новый пиджак на его плечах, стряхнула несуществующую пылинку, потом наклонила его голову к себе и поцеловала в щеку.
— Ну, чего тебе?
— А вот скажи-ка мне, любимая, как на духу… — Степан поймал ее отражение в зеркале и подмигнул:
— Только правду скажи, через час как-никак женимся! И заливать мне про мгновенно возникшую симпатию не смей, ладно?
— Ну!
— Что же все-таки тебя заставило подойти ко мне тогда в кафе? Кругом же полно было народу. Почему же ко мне-то подошла? Только про любовь не ври, ты тогда смотрела на меня, как на насекомое. Ну?
— Чего подошла, говоришь… — Она вдруг рассмеялась, вспоминая свой порыв. — Скажу, не поверишь!
— А ты попробуй.
— А из вредности и подошла. Ты был единственным, кто не смотрел на меня там. Единственным был, Степка! Ты им для меня и остался…
