Когда самый известный боевой пес США умер в 1926 году, газета New York Times сочла возможным опубликовать некролог. Процитирую его частично:
«Пятого февраля 1918 года он оказался в боевых порядках под Шемен де Дам, к северу от Суассона, где в течение месяца находился под круглосуточным огнем. Шум и напряжение, расшатавшие нервы его товарищей, не подорвали дух Стабби. Не потому, что он не осознавал опасность. Его злой вой во время боя и отчаянные перемещения с одной позиции на другую свидетельствовали о том, что пес понимает угрозу. Но он как будто знал, что ободрение и жизнерадостность – величайшие услуги, которые он мог оказать людям».
Стабби остается живым на посвященной ему выставке в Смитсоновском музее[10].
* * *
Во Второй мировой войне собаки совершили множество различных подвигов[11]. Первыми на ход войны оказали влияние собаки-спасатели, работавшие в Англии. Обследуя развалины после налетов немецкой авиации, эти животные обнаружили и спасли сотни человек. Они стали национальными героями. В американской и британской армиях собак обучали прыгать с парашютами и отправляли в горячие точки по всей Европе. В Советском Союзе собаки стали прообразом смертников-камикадзе. К телам животных привязывали взрывчатку и посылали их под надвигавшиеся немецкие танки. В результате взрывались и танки, и собаки.
Собаки были разведчиками, курьерами и саперами. Они находили засады на островах Тихого океана и на горных перевалах Европы. Но большинство собак, находившихся в частях, становились драгоценными друзьями, которых связывали с людьми особые узы, существующие только между братьями по оружию.
Во время Перл-Харбора ездовые собаки были единственными собаками на службе в армии США. Но это положение быстро изменилось, когда потребовались сторожевые псы для охраны объектов, неожиданно ставших уязвимыми, таких, как заводы и арсеналы, особенно расположенные на побережье. Вскоре после начала войны в Тихом океане была учреждена Программа боевых псов, которая должна была дать тысячи собак для службы за пределами США. Британцы сообщали о том, что в Северной Африке их собак часто пугали и сбивали с толку артиллерийский огонь и бомбардировки. Поэтому дрессировщики первым делом стремились отключить у собак чувствительность к страшному шуму, стоящему на современном поле боя.
Специальное обучение приносило плоды, и многие собаки отправились на подвиги под огнем неприятеля. Чипс (метис, среди предков которого были хаски, колли и немецкие овчарки) вошел в единственное на тот момент подразделение боевых собак, отправленное вместе с американскими войсками за океан. Одной из первых обязанностей этого пса было несение сторожевой службы у помещений, где проходила встреча, на которой в 1943 году президент Рузвельт и премьер-министр Черчилль обсуждали вопросы стратегии. Затем Чипс из Африки отправился в Италию, а оттуда – во Францию и Германию. И во всех этих странах Чипс участвовал в боях.
В 1943 году в Сицилии Чипс обнаружил вражеский дот (бетонную огневую точку, из которой можно было отражать атаки пехоты), оторвался от проводника и напал на пулеметчиков, засевших в доте. Чипс взял в плен одного вражеского солдата, а потом заставил сдаться и всех четверых военнослужащих из гарнизона дота.
В признание его заслуг командование сил Европейского театра военных действий наградило Чипса орденами «Серебряная звезда» и «Пурпурное сердце», а сослуживцы в неофициальном порядке одарили пса Лентой участника боев на театре военных действий – с наконечником стрелы за высадку под огнем неприятеля и боевыми звездами (по одной за каждую из восьми кампаний, в которых участвовал Чипс). Впрочем, не все оценили его храбрость. После войны в Пентагоне решили, что награждение собак «противоречит политике армии», и Чипса лишили наград. Возможно, это объясняет поведение Чипса, который тяпнул генерала Эйзенхауэра при встрече.
Волк был доберманом, причем храбрым. Он шел во главе пехотного дозора в горах Лусона, северного острова Филиппинского архипелага, когда почуял запах врага. Поданное псом предупреждение позволило американским солдатам занять выгодные позиции на склонах. В последовавшей перестрелке Волка серьезно ранило осколками, но он стоически молчал, не дав японцам понять, где находятся американцы. Потом Волк повел бойцов в отступление, трижды обнаруживая засады. Наконец солдаты добрались до своих позиций, и там Волка немедленно отправили на операцию.
Увы, его раны оказались слишком тяжелыми. Волк, военная собака армии США номер Т121, умер на операционном столе.
У некоторых собак героизм сочетался с другими человеческими качествами. Самый яркий пример тому являл собой Синбад, собака-талисман катера береговой охраны США «Кэмпбелл». Подвиги, совершенные Синбадом на службе и вне ее, получили широкую известность, и в номере журнала Life за декабрь 1943 года была опубликована фотография Синбада и описание его родословной, включавшей «смесь чау-чау и гончих, а также капельку бульдожьей крови, крови доберманов-пинчеров и много чего еще. По большей части, много еще чего».
«Кэмпбелл» занимался сопровождением судов, перевозивших остро необходимые союзникам материалы в Европу, охотой на подводные лодки у восточного побережья США и спасением моряков с торпедированных немцами судов. Синбад участвовал во всех этих действиях на борту катера, который плавал в холодных водах Северной Атлантики.
Синбад действительно был смелым и способным псом. Во время двенадцатичасового боя с немецкой подводной лодкой U-606 американский корабль получил тяжелые повреждения. Большинство матросов погибло, но немногие выжившие моряки латали борта корабля, удерживая его на плаву, несмотря на то, что вода хлестала в многочисленные пробоины. Синбад был одним из оставшихся и чувствовал, что должен повысить моральный дух команды. «Пока Синбад на борту, «Кэмпбелл» не пойдет ко дну», – пообещал капитан. И катер действительно вернулся в порт.
Именно эта преданность долгу принесла Синбаду звание в береговой охране США, звание старшего унтер-офицера, вместе со всеми необходимыми формальностями зачисления на службу и другими официальными бумагами, униформой и даже со своей собственной койкой, которой он обычно избегал, предпочитая шнырять под ногами матросов.
В лучших традициях буйных моряков Синбад причинял массу беспокойства, но исправлял все тем, что выживал в серьезных переделках. «Синбад – ловкий просоленный моряк, но его нельзя назвать хорошим матросом, – писали в журнале Coast Guard. – Он никогда не ценил золотые нашивки или медали за безупречную службу. Его несколько раз поминают в докладах, и несколько раз он устраивал страшный кавардак в портах. Несколько раз он ставил в сложное положение правительство США, устраивая безобразия за рубежом. Возможно, за это моряки береговой охраны и любили Синбада, который был так же плох, как самый плохой из людей, и так же хорош, как лучший из них».
Подобно многим морякам всех времен Синбад наслаждался временем, которое проводил на берегу. Этот пес был своего рода пьяницей. Он любил приползти в бар за виски и пивом, причем его обычно обслуживали раньше, чем его товарищей. Синбад редко гулял с офицерами, предпочитая общество матросов, обожавших маленького песика, который проводил ночи, свернувшись клубком у матросов на коленях. Хотя Синбад крепко напивался во время ночных увольнительных, на следующее утро корабельный врач давал ему, как и другим мучившимся похмельем матросам, аспирин – и пес был готов к выполнению обычных обязанностей.
