Улицы Водопроводной в их городе не было, а вот Водопьянова имелась. И дом под номером тринадцать был, только стоял с заколоченными окнами и дверью. Соседи хозяев давно не видели, но знали, где теперь проживает их сын. Тот сам оставил адрес на всякий случай. Адрес и телефон.
— Как думаете, могла я не удивиться, прочитав вот это?! — Даша разложила на столе, тщательно расправив, тетрадный листок с номером телефона и адресом.
— Ничего себе!!! — почти в один голос воскликнули оба, переглянувшись. — Друзья, стало быть!!!
— Да. Друзья. И соседи с улицы Водопьянова рассказали мне, что у сынка их соседей был какой-то дружок плохой, и тот даже в тюрьме сидел, а сынок этот преступника в тюрьме навещал. Откуда знают? А оттуда, что помогали сало ему засаливать для тюремного пайка, он и рассказал им.
— Так, с почерком убийства разобрались. — Иван качнул головой, изумленно воскликнув: — Ну, Дарья! Ну, ты даешь!.. Ладно, проехали. Рассказывай дальше, как ты смогла распутать все остальное?
Оказалось, что ей, как и Прокофьеву, пришла в голову одна мысль.
Каким образом возможные злоумышленники могли воспользоваться чужой машиной и телефоном? Как получилось у них не возбудить подозрений у настоящего хозяина? И она, так же как и Гарик, пришла к выводу, что Муратов в это время был либо в бане, либо в бассейне. Там, куда телефон не потащишь и откуда раньше положенного времени не выскочишь с голым задом.
— И где?
Иван, не переставая удивляться, курил одну за другой сигареты, мысленно прикидывая, смогут ли они сейчас втроем произвести задержание или придется вызывать подмогу?
— В бане! Наш изворотливый убийца давно работает там. Я сегодня шаг за шагом прошла все странички его трудовой книжки. И ходила, и звонила… Муратов был в бане, и был не один, когда тем роковым вечером звонили с его телефона, и когда белым днем угоняли его машину. Посудите сами, все свое, кроме голого тела, человек оставляет в шкафчике в раздевалке. Обслуживающий персонал, в среду которого затесался и наш убийца, без труда мог подобрать ключ к смешному запору. Он его и подобрал. И пока Муратов развлекался в отдельном кабинете с… другом…
— С другом?! — снова в один голос воскликнули Гарик с Мазуриным.
— Да, с другом. Связь порочная, давняя, тщательно скрываемая. Поэтому, если даже Муратов что-то и заметил, ну, там, что деньги с его телефонного счета куда-то ушли. Или что бензина стало меньше в баке, и километраж на спидометре вдруг увеличился, он промолчал. Порок заставил его промолчать. Или высокий пост его любимого.
— То-то я смотрю, он все просит сделать звонок другу! Просто поле чудес какое-то! — Иван глянул на Дашу. — А ты молодец! А как же ему удалось твою невестку подбить на гнусное дело?
— Она, когда Лешка пропал, примчалась ко мне с фотографией. На ней Татьяна и Лешка были, ну… голыми практически. И фотография была сделана в бане. Я сегодня специально позвонила Татьяне и спросила, был такой эпизод или нет, что они перед объективом позировали? Она меня обругала и обозвала извращенкой. Нет, не было такого. Наш умник их тайно сфотографировал, для того чтобы деморализовать Варвару. Не знаю, была ли она в курсе его дел или только догадывалась, но… Но начал он именно с этого.
— Она сегодня проговорилась на допросе, — вставил Иван, — что ездила в домик с хорошим знакомым, и что обнаружила там труп молодой девушки, и что долго плакала, поняв, что это ее муж убил свою любовницу. Ее убил, а сам скрылся с деньгами. Машину мужа из своего гаража она никому не давала, но ключи пару дней искала как-то. Искала и не могла найти. А потом они вдруг нашлись в ее пальто осеннем, которое висело в шкафу.
— Вот! Вот, видите! Вся ее вина лишь в том, что она… Что она пала жертвой чьего-то обаяния! Она была ни при чем!
Ей очень страшно было признаваться самой себе, насколько убийственной была бы мысль, что Варвара — убийца ее брата! Пусть изменяла, пусть наделала глупостей, но только не убивала! Только не строила планов страшной мести и не вынашивала в мозгах изощренного удовлетворения.
— Скорее всего, ее тоже очень ловко использовали, — согласился Гарик. — Лихо, скажу я вам, ребята! Очень лихо все продумано! Почерк убийства, бросающий тень подозрения на банду Хромого. Машина и телефон Муратова, а Даша с Алексеем были с ним знакомы. Деньги вместе с Алексеем пропали с напрашивающимся выводом, что он ограбил и сбежал. Лили убита из ревности якобы. Просто целый клубок мотивов и подозреваемых, попробуй разберись!
— Но ведь разобрались же! Осталось взять под стражу. — Мазурин тронул кобуру на ремне. — Хорошо, что не переоделся. Вовремя позвонили, идем…
Света в соседней квартире — квартире Владимира Королева — не было. На звонок в дверь им никто не открыл, и тишина за дверью казалась гробовой.
— Ну и что теперь? — Прокофьев, взявший под наблюдение лестницу, уставился на Дашу. — Где он может быть сейчас? Может, на работе?
— Нет, сегодня не его смена. Да и баня уже час как закрылась. Кажется… — Она ахнула, испуганно скомкав халат на груди. — Кажется, я знаю, где он может быть! Надо срочно собираться и ехать!
Глава 24
— Красиво у тебя здесь. Хоть самому перебирайся.
Мазурин прошелся вдоль стеллажа с объемными папками, постоял у окна, постукивая пальцами по широкому пластиковому подоконнику, качнул пальцами толстую ветку огромного цветка со странными метелками вместо листьев и вздохнул, повторив:
— Хоть и впрямь перебирайся. Ты вот не успел свое детективное агентство открыть, у тебя уже и клиентура, и гонорары, а у меня… Один головняк и нагоняи!
— Ну, это ты зря! Повышение получил за дело с кражей миллиона рублей у домостроительной компании «Голиаф»? Получил! Благодарность, премию…
— Тю, это когда было-то? Уже все давно забыто. Да и получил я это не без помощи кое-кого. — Иван подошел к глубокому креслу возле стены, прыжком в него опустился, закинул ногу на ногу и повторил с нажимом: — Если бы не ты и не Дашка, меня бы и не повысили.
— А если бы не ты, мы бы никогда и не открылись! — поблагодарил его Гарик в свою очередь, с удовольствием глянув на себя в зеркало.
От забулдыги, выловленной Мазуриным из траншеи, в его внешности не осталось и следа. Теперь он ежедневно брился, надевал с утра шикарный дорогой костюм поверх свеженькой сорочки. Даша тут же петляла его воротник галстуком, подавала ему кожаный портфель, считающийся непременным атрибутом его новой жизни и рода деятельности. И выпроваживала за дверь со словами:
— Мой рабочий день начинается на час позже, господин начальник!
Он не спорил. Он приходил всегда первым. Не гнушался вытирать пыль с мебели и подоконников. Ставил чайник, выкладывал в вазу конфеты и печенье, что успевал купить по дороге, усаживался за свой стол и ждал, не столько клиентов, сколько Дашку…
Она была у него молодцом. Умницей, красавицей с духом такой силы и мощи, что он готов был изо дня в день преклонять перед ней колени.
