— Ничего, — не могла не согласиться Даша и тут же поспешила напомнить: — Так что ты вспомнила, Валя?
— Короче… — Она нагнулась к ее уху и зашептала, словно их кто-то смог бы расслышать сейчас в гвалте рыночных торговцев. — Был какой-то мужик!
— Какой?
— Я не знаю точно. Может, вспомню сейчас… Напрягаюсь, напрягаюсь, а все пусто. Было это… Пару недель назад, может, чуть меньше. Мы тогда зависли у нас круто. Коньяк, виски… Лесик выставлялся по-крутому, после программы. Лили все порхала, цвела и пахла, все щебетала, что они, типа того, скоро срулят из этого гадкого городишки и все такое. Что она завяжет, раз того хочет ее Лесик. Он скалился и молчал, а она говорила за троих. Я тоже молчала. А потом этот звонок.
— Какой звонок? Кто-то пришел?
— Нет, по телефону. — Валентина снова ухватила ее за куртку и поволокла еще дальше, пару раз покосившись в сторону парня, торговавшего автомобильными запчастями. — Звонил какой-то мужик. Лесик с ним как-то не по-доброму говорил. Что-то крысился на него, это точно. Лили подслушала и скалится, типа, чего ты, Лесик, напрягаешься, славный мальчик и все такое. А он ее послал! Что тут началось! Лили в слюни, сопли, а Лесик пить начал. Рюмку за рюмкой, рюмку за рюмкой. Я даже подумала, что он сейчас вырубится, но ничего…
— А кто же звонил?! Имя, имя они называли?!
Даша заволновалась.
Вот он! Вот он, возможный тайный враг, к которому благоволила Лили и которого ненавидел ее Лешка. Вот он, тот, который, возможно, и увез Лили, опередив Дашиного брата.
— А как ты догадалась? Во, блин! Лесик тоже так сказал, что, типа, этот мудила опередил. Что, типа, он звонил ему и угрожал, а он не поверил. Ну… И потом умчался по лестнице вниз. — Валентина впервые за время знакомства глянула на Дашу с уважением. — А у тебя ничего голова — варит. Надо же, сообразила.
— Имя было у этого, как ты там его назвала, мудилы или нет?!
От того, как Валентина затягивала с подробностями, Даша готова была вцепиться той в горло, если бы дотянулась. Слишком уж высокой была девица, слишком.
— Это не я так его назвала, а Лесик, — возразила Валентина, снова увлекшись ненужным отступлением. — Он прямо так и сказал: ага, говорит, этот мудила опередил. Звонил, угрожал, а он не поверил. Вот пришлось…
— Имя!!! Имя, Валентина, было у этого человека?! Как они его называли?! — уже рычала на нее Даша, еле сдерживаясь, чтобы не начать орать в полную силу своих ослабевших после болезни легких.
— Лесик никак его не называл, — произнесла та спустя какое-то время, в течение которого она морщила лоб, то и дело почесывала макушку, а потом пыталась разодрать пальцами спутавшиеся пряди волос. — А вот Лили называла его Кокой.
— Как?! — опешила Даша.
Господи! Ну почему непременно Кока какой-то?! Этим Кокой мог быть кто угодно, как Симона могла быть Серафимой, а Валентина — Валери! Таким именем можно называть кого угодно, даже собаку и…
— Только никакой он не Кока, — усмехнулась Валентина, зябко кутаясь в свой старенький пуховый платок. — Костя он. Костя со Столичной. Надо же, вспомнила! Думала, что не вспомню, а вспомнила, улет!
— С… с какой Столичной?
Сотня мелких острых иголок моментально вонзились в ее сердце, заставив его остановиться на какое-то время. Вот когда она поверила, что белый свет может разом померкнуть, и что он может быть размером с овчинку, и что не мил он может стать — белый свет, в смысле.
Господи! Нет, нет, нет! Молил ее разум. Это не может быть именно он! Только не он, господи!!!
И тут же сознание предавало само себя, задаваясь вопросом: если не он, то кто же?! Какого еще Костю с улицы Столичной мог знать и так презирать ее пропавший брат Лешка?!
— С улицы Столичной. Костя с улицы Столичной, вот так! — удовлетворенно улыбнулась Валентина и тут же ткнула ее костлявым локтем в бок. — Знаешь, что ли, его?
Даша кивнула, что, мол, да, кажется, знаю.
— Ну вот! Видала, как все удачно складывается! — обрадовалась ее новая знакомая. — Давай мы сейчас рванем туда и тряхнем как следует этого Костю! Хотя…
Девушка с явным сожалением оглядела себя с головы до ног. Ущипнула пальцами растянувшиеся на коленках спортивные штаны. Потеребила мужскую клетчатую рубашку и со вздохом снова запахнулась в пуховый платок.
— Кажется, для визита на эту улицу у меня видок не очень-то презентабельный. Пожалуй, меня возле первой березы тормознут. Слушай, Дашка, давай мы с тобой стрелку на завтра забьем, а?
— Завтра может быть поздно, — еле смогла выдохнуть Даша.
Хотя не имела представления, как она сможет блуждать по улице Столичной и в одиночку разыскивать Муратова Константина Станиславовича. На то же силы требуются, рассудительность и выдержка, наверное. У нее сейчас не было ни первого, ни второго, ни третьего.
Ну, хорошо, найдет она его. Возможно, что даже сумеет справиться с гневом и волнением и задаст ему несколько вопросов. Но отвечать он ей совсем даже не обязан! И он что-то такое говорил про охрану или про кого-то, кому он хотел сдать Лешку.
А-а-а-а! А вдруг он его все-таки и сдал этим самым властям??? Вдруг, пока они тут копья ломают, Лешка давно сидит в застенках и ждет часа суда, потому что он украл…
Так, стоп! Не стоит заноситься! Чтобы его привлечь к ответственности за кражу, прежде всего должно было поступить заявление от того, у кого эти самые деньги пропали. А Татьяна била себя кулаком в грудь, что не может заявить, в силу того что… Дальше известно.
— Ладно, — вдруг быстро согласилась Валентина, пока Даша медленно умирала возле дощатого забора, к которому они отошли, покинув территорию фонарного столба. — Давай сегодня вечером рванем к этому Косте. Я немного приведу себя в порядок, и мы с тобой его отыщем. Других координат нет, кроме имени? Есть? Вот и отлично! Еще бы с точностью знать его адрес…
— Кажется, я смогу это устроить, — вспомнила вдруг Даша, что Татьяна тоже проживает на этой же самой улице Столичной и наверняка знает всех ее обитателей. — Где встретимся?
Встретиться договорились в семь часов вечера на перекрестке, с которого брала начало местная Рублевка. Валентина попросила в долг три сотни, шумно поблагодарила Дашу, снова привлекая внимание парня, торгующего автомобильными запчастями, и ушла к своему дому, красиво выбрасывая длинные ноги, обтянутые странными спортивными штанами.
Обратный путь до дома Даша помнила смутно. Пару раз принималась реветь, уткнувшись носом в пыльное стекло автобуса. Потом спохватывалась, поймав изумленные взгляды пассажиров, и заталкивала свое горе поглубже в душу. Так за переживаниями едва не проехала свою остановку. Выскочила на улицу, когда уже последний пассажир зашел в автобус. Тут же уткнула покрасневший от выплаканных слез нос в высокий воротник свитера и медленно побрела к дому.
