— А он?
— А он говорит, что все слишком далеко зашло и что он повязан по рукам и ногам. А потом перестал со мной и вовсе разговаривать. Молчал дня три, а потом и вовсе пропал. — Варвара упала на диван, смешно подбросив худые ноги. — Вот что я могу теперь думать, а, Даш?! Что?! Что он ушел к ней?!
— Так позвони и узнай.
Даша пожала плечами. Куда уж проще, набрать номер, если не мобильный, так служебный, и узнать все из первоисточника, то есть у Татьяны. Та баба еще более вздорная, чем Варька, не преминет ужалить, уколоть, сделать больно.
— Ты думаешь? — Варькины заплаканные глаза задумчиво поерзали по Дашиному бледному лицу. — Ты думаешь, что она скажет мне правду?
— Думаю, что да. Если Лешка ушел именно от тебя к ней, думаю, она сообщит об этом с великой радостью. Кстати, а на работу ты ему звонила?
— Звонила, — кивнула Варвара со вздохом, хлюпнула носом и принялась щелкать ногтем об ноготь, привычка, за которую Лешка готов был ампутировать ей руки по самые локти. — Его секретарша сказала, что он взял отгул.
— А Таньке не звонила?
— Нет, той не решилась. Я ее, если честно, слегка побаиваюсь. У нее же полгорода в дружках, в том числе и бандиты. Ох, и куда он влез, куда?!
Варвара снова расплакалась, некрасиво морща и без того несимпатичное лицо.
— Даш, может, ты позвонишь ей, а? — взмолилась она, громко высморкавшись в скомканный в ладони носовой платок. — Позвони, будь другом, а! Скажи, что болеешь, что ищешь его и все такое. Я боюсь! Она ведь меня и послать может, так ведь? Позвони этой курве, Дашуня!!!
И Варька швырнула Даше на колени портрет обнаженной курвы, где та с упоением ласкала Лешку.
Нет, Варьке звонить было нельзя, это однозначно. Не сдержит эмоций и начнет полыхать праведным гневом, полоща на всякий манер Татьяну — разлучницу, мерзавку и прочее, прочее, прочее. Та, понятное дело, в долгу не останется. И даже если Лешка ей и не нужен был в роли постоянного партнера — а скорее всего это так, — Татьяна сделает все, чтобы оставить Варьку с носом.
— Ладно, — согласилась Даша. — Позвоню сама, а то вы с ней ухитритесь по телефону разругаться так, что после этого хоть потоп. Давай телефон, начнем искать нашего непутевого бродягу.
Рабочие телефоны на фирме, где главенствовала и повелевала Татьяна, молчали. Они обзвонили всех, включая вахтера и охранника. В ответ лишь длинные гудки.
— Вымерли они там все, что ли?! — ворчала Даша, перелистывая записную книжку, куда Лешка вписал все возможные номера, по которым она его может отыскать «в случае чего».
«В случае чего» как раз и имело место быть. Лешка не ночевал дома. И не психовала бы сейчас так Даша, не мелькай у нее в мозгу обрывочных воспоминаний о каких-то неприятностях, рассказанных братом как бы вскользь.
Семейные дела — это одно, а проблемы, связанные с большими деньгами, — это другое. А деньги у них на фирме крутились такие, что…
— Ну и чего?!
Варька глядела на ее сжатый рот, не отрываясь, все ждала, бедная, как Даша станет говорить хоть с кем-то. И хоть что-то сможет узнать. Но вся беда была в том, что говорить было не с кем. Молчали все телефоны, будто молнией их внезапной какой посрезало.
— Надо звонить Татьяне домой, — через заминку пробормотала Даша. — Только не представляю, что я скажу, если к телефону подойдет ее муж!
— А он у нее все еще есть?! — Варька от неожиданности даже икнула. — Во дает, а! Вот это стервозина! Весь город перетрахала, а муж все равно при ней! Молодец, что сказать! Звони, Дашка! Мы не за чужое, мы за свое добро радеем, звони!
Даша нехотя перевернула еще одну страницу в своей записной книжке. Там, слева, в самом верху, у нее был записан домашний адрес и телефон Татьяны. И ее следом за Варькой тоже чуть не одолела икота, когда из ровных букв, выписанных Лешкой, сложилось название улицы.
Улица Столичная, двадцать восемь! На улице Столичной проживала благословенная жрица любви и хозяйка домостроительной фирмы «Голиаф» Татьяна. А Даша как-то и не подумала совсем, что Лешка мог от Татьяны все узнать про Костю. Она, конечно, предполагала, что мир достаточно тесен, но не настолько же…
— Алло, слушаю вас. — Мужской голос произнес все это с мягкой вкрадчивостью и тут же замолчал.
— Алло, добрый вечер, — пробормотала, растерявшись, Даша.
К телефону, по всей видимости, подошел как раз муж Татьяны. Интересно, кого она хотела услышать?
— Добрый, — все с той же вкрадчивостью поприветствовал он ее. — Что вы хотели? И с кем имею честь говорить?
— Я? Я… Я это… — запуталась она, заранее не продумав возможный вариант ответа. — Я хорошая знакомая Татьяны. Ее можно к телефону?
— Танюшу? Конечно, можно, — обрадовался вдруг он, перестав казаться настороженным, и даже с хохотком каким-то позвал: — Милая, подойдешь, здесь тебя какая-то девушка требует. Что говорит? Говорит, что твоя очень хорошая знакомая.
Откуда-то издалека Татьяна тут же разразилась гневливым речитативом про то, что всех своих хороших знакомых она в гробу видала в белых тапках, и что у нее законное время отдыха, и что она запросто может послать всех куда подальше. А если это звонит та самая стерва, что требует назад свои бабки, то пускай катится ко всем чертям. Квартира будет предоставлена в срок на законных основаниях, и все такое…
— Вы все слышали? — вежливо спросил Дашу законный супруг скандалистки.
— Да.
— Еще какие-то вопросы?
— Не вопросы, нет. Просто скажите Татьяне, что звонит Даша… — Она немного помялась, не зная, обозначать ей свое родство с Лешкой или нет, кто знает, какие фотографии хранит Татьяна в своем семейном архиве. Потом все же решилась. — Звонит Даша, сестра Алексея. Пригласите ее, пожалуйста!
Было слышно, как он что-то вполголоса втолковывает громогласной своей супруге. Потом пауза, и через мгновение:
— Да! Дашка, правда, что ли, ты звонишь?! — рявкнула Татьяна прямо ей в ухо.
— Я. — И Даша даже кивнула для наглядности, будто бы та могла сейчас ее видеть.
— И чего тебе надо? — Вежливой Татьяна быть не хотела и не могла ни для кого. — Чего звонишь, тем более мне домой?!
— Тань, Лешка не ночевал дома, — жалобно, почти пискляво, пробормотала она, пытаясь надавить на жалость, хотя жалости в той было, что в анаконде. — Варька пришла, плачет, волнуется. Не знаем, что думать…
— Да ладно! — перебила Татьяна ее тут же и заржала в полный голос: — Не знаете вы! Потому и звоните, что думаете, будто он ко мне от своей каракатицы убег! Так ведь?
Возразить было трудно. Проницательности в той было ровно столько же, сколько наглости, похотливости и бесстыдства.
— Только нету его у меня, девочки. Нету и быть не может, — проговорила она, не дождавшись ответа на свой вопрос. — Самой очень хотелось бы его увидеть, паскудника. А он на работу не явился сегодня, а должен был, мать его! Вопрос важный корячится, а его нет! Как это понять, мать его?!
