Захарин же по-прежнему утверждал, что не имеет значения, промокнет тот или не промокнет. Вот квартиру ниже этажом жалко, ее наверняка затопит. Между тем в ней живет молодая семья, маленький ребенок.
Эдуард Бесланович сказал, что дом будет поврежден в любом случае, однако согласился со страстными доводами капитана и приказал пиротехникам забросать десятую квартиру дымовыми шашками, одна из которых со слезоточивым газом.
Но прежде чем дело дошло до этого, внимание собравшихся переключилось на другое происшествие. Прорвав оцепление, возбужденная троица из толпы прямиком ринулась ко второму подъезду. Разумеется, оцепление было почти символическим. Милиционеры стояли на расстоянии четырех-пяти метров один от другого. Им не приходилось сдерживать напор толпы. Достаточно было объяснить, что дальше идти опасно, территория простреливается, никто туда и не рвался. Поэтому спокойные милиционеры утратили бдительность и не сразу среагировали на бегущих. Очнулись, когда те уже были на полпути к подъезду. Юный рядовой с криком «Стой! Куда?» рванулся за ними следом и догнал было последнего, когда тот с такой силой оттолкнул его, что милиционер свалился на асфальт. А когда поднялся, троица уже скрылась в подъезде.
Они взбежали на второй этаж, где стояли два охранника. Сначала те подумали, что пришли взрывотехники, которые будут проверять, не заминирована ли входная дверь десятой квартиры. Однако быстро выяснилось, что новоприбывшие своими руками намерены истребить гада. Милиционеры принялись объяснять опасность подобного мероприятия, но разгоряченные мужики и слушать не хотели. Им удалось реализовать свой численный перевес: пока по разные стороны от двери две. пары затеяли возню, третий, в джинсовой куртке, с пистолетом в руке плечом вышиб входную дверь.
В это время в квартире раздался взрыв. Обладателя джинсовой куртки отбросило на лестничную площадку, где он упал, сильно ударившись головой о дверь противоположной квартиры.
Снаружи, приставив к стене лестницы, в окна второго этажа ринулись спецназовцы.
Опознать Кофточкина было невозможно — он покончил с собой, приставив мину к голове. Вместо нее — кровавое месиво, туловище сильно обожжено. Поняли только, что это ваххабит — нижнего белья на мужчине не было.
Глава 15
ЛЕОПАРД И ЕГО ПЯТНА
Осада террориста не обошлась и без озабоченных поисками сенсации журналистов. Милиционеры из оцепления постоянно отгоняли настырного молчаливого фотокорреспондента. Причем им никто не отдавал приказа о запрете на съемки. Просто у них существовало нечто вроде приметы: если фотографируют, то нужно воспрепятствовать. Молчаливый папарацци в жилетке с бесчисленным множеством кармашков знал правила игры. Он безропотно переходил на другое место и щелкал там до тех пор, пока не прогоняли и оттуда.
Когда операция завершилась и Турецкий выходил из десятой квартиры, его остановил молодой, но уже лысый мужчина, такой полный, что пуговицы на обтягивающей живот рубашке были готовы оторваться. В левой руке толстяк держал диктофон.
— Александр Борисович, я корреспондент газеты «Триумф», — представился он. — Вы согласитесь ответить на несколько вопросов?
— Вас как зовут?
— Боидзе Теймураз Леванович.
Турецкий оценивающим взглядом посмотрел на него:
— Я согласился бы ответить на ваши вопросы. Но беда в том, что вы не согласитесь опубликовать мои ответы.
— Почему вдруг вы так подумали? — пролепетал опешивший журналист.
— То, что я скажу, не понравится вашему хозяину.
— Смею вас уверить, вы ошибаетесь. Как раз наш хозяин дал задание взять интервью.
— Как он мог просить, если он арестован?!
— Александр Борисович, вы что-то путаете, — терпеливо сказал толстяк. — Я говорил с владельцем газеты меньше часа назад у него в кабинете. Никаким арестом и не пахло.
— Это не я, а вы что-то путаете, Теймураз Леванович. Мы начали говорить про хозяина. Вы же теперь ссылаетесь вдруг на владельца.
— Ну это одно и то же. У нас кто-то называет его владельцем, другие хозяином.
— Не знаю, кто ваш владелец. Зато прекрасно знаю, что фактически хозяином «Триумфа» был начальник здешнего УФСБ, который купил вашу газету с потрохами, — жестко ответил Турецкий. — И не опубликуете вы мои ответы по той простой причине, что я расскажу всю правду о Круликовском, по вине которого позапрошлой ночью произошло много горьких событий. Подробности газета узнает, когда придется отвечать в суде.
По инерции журналист продолжал ершиться.
— Кто же и за что станет подавать на «Триумф» в суд?! — насмешливо произнес он.
— Да тот же Тавасиев, например. За клевету.
— Ничего подобного. Это были заказные материалы. Причем деньги за публикации получены редакцией вполне официально — их перечислили из предвыборного фонда кандидата. Так что все претензии адресуйте к Круликовскому.
— Тогда вам придется выступать свидетелями. Так что встретимся в суде.
Поникший журналист повернулся и побрел прочь. Казалось, теперь рубашка сидит на нем просторно.
Между тем милиционеры и эмчеэсовцы осматривали дом, составляли акты. Больше всего взрывной волной были повреждены стена между комнатами в квартире Кофточкина и потолок в квартире первого этажа. Но трещины в перекрытиях, словно метастазы, коснулись даже соседнего подъезда. Никто из жильцов не пострадал, и соседей Кофточкина с третьего этажа даже не пришлось эвакуировать, поскольку пожара после взрыва не возникло. Министр обошел всех жильцов и заверил, что в ближайшие дни дом будет капитально отремонтирован. Подчиненные Цаголова составляли подробные протоколы.
Что касается единственного пострадавшего от взрыва со стороны штурмовавших, то его увезла «скорая помощь» с подозрением на сотрясение мозга. Во всяком случае, молоденький врач, позвонивший после осмотра раненого в больницу, предупредил на профессиональном жаргоне: «Везем сотряс». Два соратника пострадавшего вызвались ехать вместе с ним, поэтому выяснение причин самопроизвольного начала штурма отложили до лучших времен.
Насчет оружия в десятой квартире Турецкий оказался прав: тут обнаружили и автоматы, и взрывные устройства, и пистолеты, в том числе и бритаевскую «беретту», взял все-таки убийца на память. Нашли два ноутбука и много ваххабитской литературы. Однако больше всего следователей поразила написанная по-арабски своеобразная бухгалтерская ведомость: зарплата командиров ингушских боевых групп, выплаты отдельным боевикам, некоторые адреса. Особенно часто в ней мелькала фамилия Маирбекова.
Постепенно вызванная происшествием кутерьма затихала. Основная масса любопытствующих разошлась по домам, уезжали спецмашины. До отлета Турецкого оставалось четыре часа.
Радостно возбужденный Захарин пригласил Александра Борисовича поужинать у него.
— Точнее, не у нас, а у Ларисы Виссарионовны. Номера в гостинице стоят очень дорого, поэтому она временно приютила нас у себя. Я позвонил — ждут, пекут пироги. Посидим хотя бы часок.
