Абукир Идрисович встретил его с распростертыми объятиями, усадил за накрытый стол.
— Знал бы, что окажусь у вас, я бы не завтракал, — пошутил Резоев.
— А ты впрок, впрок, дорогой мой человек, — привычно зажурчал хозяин. — Тогда обедать не придется.
— Боюсь, что обедать мне и так не придется. Столько дел.
— Тем более подкрепись.
Сластена Резоев ограничился хорошим кофе и изысканным пирожным с фруктами в желе.
— Осман Рашидович, — приступил к содержательной части беседы Хустанбеков, — сегодня ночью арестован Круликовский.
При этом известии у главврача вытянулось лицо, и сразу припомнилось странное выражение Семеренко, когда он просил передать привет боссу. Неужели на это повлияла подписанная им фальшивая справка?!
— За что? — с трудом выдавил он.
— Надо полагать, за халатное отношение к служебным обязанностям. Ведь во многом благодаря его попустительству в городе творилась полная неразбериха. Он же палец о палец не ударил. Ничего сукин кот не сделал, чтобы предотвратить беду.
Уж Резоеву ли это не знать — все происходило на его глазах.
— Разве пренебрежение своими обязанностями подсудное дело? Его просто могли уволить, послать в отставку. Арестовывать-то зачем?
— Подробностей я пока точно не знаю. Вполне возможно, там водятся другие грешки.
— То обстоятельство, что он состоял на учете в диспансере, сыграло свою роль?
— Ничего не сыграло, — раздраженно отмахнулся Хустанбеков. — Об этом никто и не знал, справка у меня. Я верну ее тебе. Кому она теперь нужна!
У Резоева отлегло от сердца. Ему и нужна. Позарез нужна для того, чтобы разорвать ее на мелкие клочки, обрывки сжечь и, забравшись на ближайшую гору, развеять пепел по ветру, чтобы ничего больше не напоминало о его предательстве.
Абукир Идрисович продолжал:
— В любом случае такого кандидата больше нет. Он теперь политический труп, ноль без палочки. А это, считай, мэром стану я и предложу тебе место главного врача города.
— Спасибо, Абукир Идрисович! — вырвалось у Резоева, который в глубине души сам себе удивился: какой там главный врач города! С чего вдруг этот ишак решил, что станет мэром?!
Словно отвечая на его непроизнесенную мысль, Хустанбеков сказал:
— Понимаю, что не все так просто. В наличии имеется серьезный соперник. Но Тавасиева можно и должно убрать.
— Ой, Абукир Идрисович! Уже весь город знает, сколько компромата сыпалось на него. Выше головы. И все слетало, придраться не к чему. Даже удивительно — вся клевета идет ему на пользу.
— Ну, конечно. Потому что трогали его. А нужно — лошадок. Человек может отбрехаться, способен доказать свою правоту. А лошадки — нет. Они твари красивые, эффектные, но бессловесные. На вопросы следователей ответить не могут.
Резоев сидел и хлопал глазами, тщетно пытаясь понять, какой сюрприз приготовил опытный аппаратчик.
— Скоро в Москве открывается конская выставка, в Сокольниках. Она происходит каждый год, и туда съезжаются специалисты со всей страны. Наш завод тоже по традиции представлен, он на хорошем счету. Причем завод обычно идентифицируется с директором, с его именем. Хороши лошади — молодец Тавасиев. Подкачали четвероногие друзья, — лицо хозяина выразило сожаление, — не обессудьте, Руслан Сосланбекович, промашку дали, виноваты вы. Такая промашка должна случиться на этот раз.
Намеки Хустанбекова по-прежнему били мимо цели, Осман Рашидович явно ничего не понимал. Его тупость начинала раздражать собеседника.
— Массовое заболевание лошадей — темное пятно на репутации завода и, стало быть, его директора. А именно это и должно произойти с твоей помощью, дорогой мой человек. Сегодня к тебе подъедут люди из моего избирательного штаба. У них подготовлен солидный материал по лечению конских болезней.
Врачу показалось, что наконец уловил замысел Хустанбекова, и он сказал:
— У меня нет ветеринаров.
— Надеюсь, — хохотнул Абукир Идрисович. — Зато у тебя хорошие врачи. Нам нужен инфекционист. Знаешь таких?
— Да. Я и сам когда-то специализировался по этой части.
— Замечательно! А то я начал искать таких по рекламным газетам и не нашел. Вот тоже курьез: медицинских объявлений полным полно, а когда до дела доходит, выясняется, что только от импотенции лечат да наоборот — аборты делают. Ну и стоматологи попадаются. Других специалистов днем с огнем не сыщешь. Нам же, дорогой мой человек, нужен инфекционист. Мои люди объяснят, какая консультация требуется от тебя. Остальное они сами сделают. Твое светлое имя останется вне подозрений.
Приняв молчание Османа Рашидовича за знак согласия, Хустанбеков достал из стоявшей на серванте шкатулки пачку денег и протянул главврачу:
— Тут две тысячи долларов. Не вздумай отказываться. Знаю, для меня ты готов все сделать бесплатно, благодарен за это. Но ведь тут придется задействовать других врачей. Возможно, тебе неудобно просить их о бескорыстной услуге. Заплати, сколько считаешь нужным. Медики, к сожалению, получают слишком мало, а каждый труд должен быть оплачен справедливо. И не жалей — эти деньги выделены мне на предвыборную кампанию.
Резоев был настолько взволнован полученной суммой, что только перед самым уходом вспомнил:
— Вы обещали отдать мне справку про Круликовского.
— Ах да!
Пройдя вместе с гостем в кабинет, Абукир Идрисович озабоченно порылся на письменном столе в каких-то бумагах, просмотрел несколько папок, поочередно выдвинул все ящики, после чего с сожалением вздохнул:
— На даче забыл. Да ты не волнуйся, я ее верну. На хер эта бумажка теперь нужна!
«Так я тебе ее и отдал, — думал бывший первый секретарь горкома после ухода врача. — Любая редакция отвалит за такую приличные деньги. Одни — чтобы опубликовать. «Триумф» — чтобы уничтожить. Посмотрим, кто больше. Никому не понадобится — тоже не беда. Пусть хранится в надежном месте. Вдруг обстоятельства сложатся так, что ты, Осман Рашидович, когда-нибудь захочешь стать белым и пушистым. Тогда и сам раскошелишься».
Глава 6
ЧЕЛОВЕК С РУЖЬЕМ
Настроение у капитана было хуже не придумаешь. Бодрился, старался держаться молодцом, да удавалась эта рисовка с трудом. После того как вчера Захарины вернулись в развороченную квартиру, они воспользовались советом Турецкого и отправились в гостиницу «Надир», где администратор Лариса Виссарионовна поселила их в одноместном номере. У Жанны от страха зуб на зуб не попадал, Лариса Виссарионовна пичкала ее успокоительными таблетками, и на этот раз жена согласилась уехать в Петербург. Это происходило поздно вечером. А уже с утра Жанна выглядела совершенно спокойной, даже успела подружиться с администраторшей, которую рекомендовал им Турецкий, и та сказала, что, когда закончится смена, они вместе поедут в разгромленную квартиру Захариных, после чего решат, что делать дальше. «В крайнем случае временно поживете у меня», — предложила Лариса Виссарионовна. И Жанна так же решительно, как накануне говорила об отъезде, заявила, что никуда отсюда не уедет.
