— Главная проблема, — огорошил ее психолог, — не в муже, а в вас. Есть такой термин «жена алкоголика». Откуда берутся жены алкоголиков? Как правило, они вырастают из дочерей алкоголиков. Ведь ваш отец пил? И мать ему за это закатывала скандалы?
Вот-вот. Вы подобрали себе мужа, похожего на отца, и неосознанно повторяете поведение своей матери.
— Но мои родители развелись, когда мне было всего пять лет!
— Неважно. Сценарии родительского поведения закладываются в подсознании в том возрасте, когда человек не способен их критически оценить; в этом-то и заключается их опасность.
— Что же получается, — обиделась Валентина, — пьет мой муж, а виновата я?
— Никто вас не обвиняет, но стереотипы действия вам нужно пересмотреть. Дело в том, что вы с мужем, по выражению американского психотерапевта Эрика Берна, играете в алкоголика: он куражится для того, чтобы обратить на себя ваше внимание, вы его за это ругаете. Видите ли, дорогая Валентина, мы, мужчины, как дети. Если ребенка игнорировать, он станет хулиганить; по его мнению, пусть лучше его накажут, чем относятся к нему, как к пустому месту.
— Значит, по-вашему, я уделяю Егору недостаточно внимания? — запальчиво спросила Валентина.
— По-моему, да. — Психолог был безжалостен. — За время нашего разговора вы больше всего говорили о своих сыновьях, во вторую очередь — о финансовых трудностях, которые несет с собой пьянство, и меньше всего — о человеке, которого вы когда-то любили, если вышли за него замуж, которого, предполагаю, вы и сейчас любите, иначе бы ко мне не пришли. Что происходит у него на душе? Что его волнует? Каким образом вы можете его поддержать?
Валентина сидела с видом школьницы, которой сейчас поставят «двойку».
— На его новой работе принято много пить? — вывел ее из смущения психолог.
— Нет. Он даже получает замечания, когда выходит на работу непротрезвевший.
— Это хорошо… Нет, конечно, не то, что он получает замечания, а то, что не принято пить. Когда служебное пьянство превращается в стиль жизни, переломить эту тенденцию практически невозможно. Но были виноваты семейные затруднения, дорогая Валентина, то все в ваших руках!
Егор был безмерно удивлен, когда жена встретила его не руганью и попреками, не сообщением об очередных неприятностях с детьми, а несколькими бутылками пива. Это тоже входило в число советов психолога: выставлять спиртное самой, чтобы оно не мыло запретным плодом. Стараясь быть с мужем приметливой и ласковой, Валентина подавляла дрожь: она ненавидела сам вид и запах алкогольной продукции, ей казалось, что, заполучив в руки первую бутылку, Егор неминуемо наберется до зеленых чертей. Получилось по-другому. Да, Егор набрался в тот раз крепко, и одним пивом дело не ограничилось, но не был агрессивен, не бил посуду, не поднимал руку на жену. Удостоверясь, что психологическая наука действует, Валентина взялась выполнять ее рекомендации со скопившимся за время ожидания рвением. Она запоем читала книги по психологии и психотерапии, какие-то рекомендации отбрасывая, какие-то успешно отбирая для себя. Она беседовала с мужем. Она обуздала свою сумасшедшую материнскую любовь, вернув в их с Егором совместную жизнь кое-что из их первого, самого счастливого, года. Она изучила своего мужа и порой сама удивлялась, как у нее ловко получается манипулировать его настроением. Припадки алкогольного безумия пошли на убыль, чтобы в скором времени исчезнуть совсем. Егор стал пить регулярно, но мирно и даже скучно. Максимум, что он себе теперь позволял, — ругань по отношению русских футболистов, когда питье пива происходило у телевизора.
Но успехи имели и оборотную сторону. Насквозь изученный Егор показался существом… ну не то чтобы совсем примитивным, но значительно уступающим в душевной сложности ей, Валентине. Не пройдя вместе с ней тернистого пути познания, оставаясь пассивным объектом психологических процедур, он как будто бы резко потерял в цене. Хотя, по мнению посторонних дам, с прекращением пьянства цена Егора Князева, крепкого добытчика и красивого мускулистого мужчины, наоборот, повысилась. Егор даже поведал жене со смехом, как одна вахтерша на работе пыталась его соблазнить… Валентина поразилась, что этот эпизод не вызвал у нее ни малейшего волнения.
Она сохранила мужа себе и отца детям. Она выиграла битву с пьянством Егора. Могла ли она представить, что эта выстраданная победа окажется ей не нужна?
9
Постепенно обживаясь на новом месте, Гадя каждый день утаскивала в общежитие что-нибудь из рейтузов, платков или свитеров, наполнявших клетчатые сумки, которые по-прежнему стояли в МУРе. Мамины кулинарные диковинки она утаскивать раздумала: они как нельзя более способствовали установлению дружеских отношений с новыми сотрудниками.
— Володя, — вот и сейчас окликнула она Яковлева, стараясь, чтобы голос звучал естественно, и отчаянно подавляя ростовское певучее произношение, — будешь пить чай с айвовым вареньем?
Володя Яковлев производил на Галю впечатление особенно выраженной столичной штучки, и она перед ним робела, но именно это и заставляло ее из кожи вон лезть, чтобы обратить на себя его внимание. Когда же он обращал на нее внимание, она начинала тревожиться из-за своей совершенно немосковской внешности, из-за южного акцента и недостаточной служебной грамотности и старалась как можно скорее выскользнуть из его поля зрения… Короче, нет в жизни счастья!
— Я бы с удовольствием, — ответил вежливый Яковлев, — но, к сожалению, не могу. Должен срочно ехать в редакцию «Мира и страны».
Володя Яковлев не подозревал о Галиных страданиях. Он принимал как данность и ее пышноватую для европеизированной столицы фигуру, и ее акцент. Он вообще о ней не думал. К тому же варенье больше всего любил вишневое. Возможно, если бы Галя извлекла из сумки банку с вишневым вареньем, Яковлев и задержался бы: маловероятно, что за то время, пока он попьет чайку с вареньем, редакция «Мира и страны» прекратит свое существование. Однако Гале под руку подвернулось именно айвовое, которое как раз она предпочитала всем остальным сортам… Воистину, нет в жизни счастья!
Редакция русского «Келли» занимала отсек третьего этажа в здании, нафаршированном в основном не редакциями, а фирмами и фирмочками торгового характера. Чтобы достигнуть цели, Володе Яковлеву пришлось потратить уйму времени на возню с пропуском и охранные кордоны. Охранники так бдительно всматривались в его паспорт, словно Володина фотография украшала каждый стенд «Их разыскивает милиция». Забранная матовым стеклом дверь с солидной, украшенной узорами «под орех» ручкой не несла на себе никаких опознавательных знаков. Зато внутри Володя сразу понял, что не ошибся, потому что первое, что бросилось ему в глаза со стены напротив, был портрет Питера Зернова в рамке, перечеркнутый скромной черной лентой. Точно такую же фотографию Володя видел в деле.
Заместитель Зернова Леонид Лопатин, после смерти главного редактора временно, до решения мистера Келли, возглавлявший «Мир и страну», сидел за компьютером, на экране которого как раз горел текст некролога. Лопатин поднялся навстречу Яковлеву и обменялся с ним радушным рукопожатием. Этот блеклый, выцветший пятидесятилетий дядечка с редкими белоснежными волосами, время от времени надевающий толстенные, отливающие радугой и указывающие на старческую дальнозоркость очки, попросил называть его запросто, Леонидом. То ли такова была его журналистская привычка, то ли в редакции «Мира и страны» отчества, на зарубежный манер, вообще игнорировались.
