Почему? За что? За трусость, малодушие? Считает, что он в милицию не идет из-за того, что свою репутацию подмочить боится?
Да плевать ему!..
Дело разве в нем?! Дело снова в Катьке, как там ее подруга называла – заразой, что ли? Дело в ней! Огласки не хотелось именно из-за нее. Вдруг покушение на Самойлова какой-нибудь ее воздыхатель совершил, что тогда?! Милиция же ей этого не простит, тут же начнет всех собак на девчонку вешать.
С его же Александрой что-то похожее произошло? Произошло! Неужели не научен после этого был?!
– Что вы предлагаете, Анатолий? – нехотя отозвался Самойлов, поборов в себе желание вызвать охрану и выкинуть из номера этого мордоворота. – Что конкретно вы предлагаете? Мы не станем сидеть, сложа руки, если вы нам конкретно скажете, где и как мы должны искать этих двух девушек. Ну? Приступайте!
– Я бы… – уверенно начал Толян и неожиданно умолк.
Он уже которую ночь не спал, пытаясь вычислить все возможные места, где девушек могут прятать – живых либо мертвых. Потихоньку даже на городскую свалку съездил и тамошним жителям почти все сбережения отдал, чтобы те каждый сантиметр своих владений исследовали.
Те искали, но ничего не нашли. И даже, удивив его неимоверно, вернули часть денег.
– Не обижайся, братан, – просипел один из них, наверное, самый главный, потому что был одет чуть лучше других и курил довольно-таки приличные сигареты. – Но ни за хрен мы тоже бабло брать не имеем права. Мы же тоже люди.
Они люди. А те, кто похитил Катерину и Александру?! Они кто?! А те, кто аккуратно вонзал ножик под сердце меж лопаток своим несчастным жертвам, те кто?!
Вопрос был очень сложным, практически риторическим. Составить психологический портрет убийцы Толяну было не по зубам. Одно для него было очевидно: найди он этих мразей первым, разорвет собственными руками на куски.
Но не хотели они находиться! Что тут поделаешь?!
Толян, стыдно признаться самому себе, кого только не подозревал. Дошел до того, что начал подозревать в похищении Александры ее же родителей. Они же не хотели его в зятья? Не хотели! Мать еще туда-сюда, а отец категорически не желал иметь в зятьях безработного прощелыгу. Вот они подумали, подумали, взяли дочку и припрятали от него подальше.
И Толян прямо так им и сказал, ворвавшись после неудавшегося похода на городскую свалку в их квартиру.
Мать Шурочки тут же расплакалась и ушла к себе в спальню. А отец… С отцом они чуть не подрались, такой у них разговор вышел, да.
Но, невзирая на слезы матери и неприязненный спор с отцом, квартиру Толян все же обыскал. Чуть до прокуратуры дело не дошло, так он разошелся, но Александры не было у родителей.
Тогда, окончательно соскочив с катушек, ночью он пробрался к Шурочкиному соседу дяде Коле и в его владениях обшарил каждый угол. Мало ли что… Может, он причастен!
Нет. Дядя Коля оказался ни при чем. И так прямо ему и сказал, огрев его со спины по башке табуреткой. Это когда Толян особенно разошелся и начал крушить полки в гараже Шурочкиного соседа.
– Придурок твердолобый!!! – громыхал дядя Коля во всю силу своих стариковских легких. – Разве я мог?! Тебя скорее подозревать нужно, а не меня…
И Толян, получив благословение дяди Коли, отправился наутро в свой дом в селе Староникольском. Не потому, конечно, что считал себя причастным к ее исчезновению. А потому, что вдруг взбрела в голову идея, будто Тимос Коломна не успокоился и решил все же его добить, то есть подставить в очередной раз…
Толян обшарил в своем доме все от подпола до чердака. Залез даже в дупло старой груши, хотя там Александра никак бы не могла поместиться. Все равно полез. Не было ее там.
Сумасшествие его затем пошло по нарастающей.
Толян принялся объезжать все близлежащие посадки и лесополосы и орать там во все горло, имя своей пропавшей любимой. А что, думал он, может, ее привязали к дереву какому-нибудь и оставили умирать без воды и еды.
На третий день поисков грибники перестали от него шарахаться. А местные пастухи, лениво щелкающие кнутом на нежелающих пастись тихо-мирно коров, даже поглядывали в его сторону с сочувствием.
Дурачок, что тут поделаешь. У каждого своя судьба, у него вот такая…
– Что вы предлагаете, Анатолий? – снова нетерпеливо заерзал на диване Самойлов.
Парень молчал, уставившись в одну точку, и выглядел совсем как умалишенный. Кто знает, что у него в данный момент на уме. Может, это он и есть маньяк, хотя и корчит из себя тут влюбленного.
Но Толян, словно подслушав мысли Самойлова, быстро очнулся и проговорил неуверенно:
– Остался дачный поселок.
– Что остался? – не сразу понял Гавриил Иванович и на всякий случай пододвинул рацию, связывающую его с охраной, к себе поближе.
– Остался один дачный поселок, – так же невнятно повторил Толян и неуверенно прищурился.
Ему показалось или нет? Кажется, этот Самойлов его боится? Вот, блин! Неужели и правда он так смахивает на чокнутого?
Пришлось встряхнуться и в голос добавить твердости, пояснив в третий раз:
– Я не охватил лишь дачный поселок. А ведь именно оттуда все и началось. Как же я это сразу?..
– Что началось?
– Ну, понимаете, Александра нашла в одном из домиков Ингу Владимирову. Кажется, она была третьей жертвой.
– А где были найдены две предыдущие жертвы? – тут же пристал противный Самойлов.
– Да не знаю я! – разозлился Толян.
– Вот видите! А говорите, что с дачного поселка все и началось. На дачах нашли Владимирову. Двух других в другом месте. Фотографа убили возле его фотоателье. Меня хотели убить тоже в городе. При чем тут дачный поселок?!
– При том, что бывшего Шурочкиного жениха Романа нашли тоже недалеко от дачного поселка. Это что, совпадение?! – настаивал Толян, угрожающе набычившись.
Если бы не охрана в гостиничном коридоре, он бы сейчас так тряхнул этого Самойлова, что тот из своего гипса выскочил бы обязательно. И тот, кажется, понял. Тут же нажал на какую-то кнопку на переговорном устройстве, и через секунду квадратная неулыбчивая физиономия Артурчика возникла в дверном проеме.
– Все в порядке, Гаврила Иваныч? – кротко спросил Артур, полоснув по Толяну таким взглядом, что тому моментально расхотелось возвращаться из гостиничного номера через коридор.
– Все хорошо, Артур, – тут же снова пришел в раздражение Самойлов. – Я нечаянно.
Ох, как не любил он показывать собственной слабости! Ох, как не любил в этом признаваться. Это его вынужденная неподвижность сделала таким да еще Катькино исчезновение, а то бы он этому чертову воздыхателю показал!..
Артурчик все понял моментально, за что и деньги получал. За дверь выйти, вышел, но прикрывать плотно ее не стал, оставив внушительных размеров щель.
