Есть! Вон первая машина свернула за нами, следом за ней вторая, нагнали практически мгновенно, водитель замигал фарами, требуя ехать быстрей. Сердце то ли в желудок провалилось, то ли к горлу подскочило, в ушах заложило от адреналина…
— Давай!
Фургон плавно остановился, а задние и боковая его двери распахнулись. Мы с Большим разом вскинули к плечам откинутые приклады «узи» с навинченными на стволы массивными глушителями, и частые короткие очереди, неожиданно громкие в пустом темном переулке, треском своим порвали тишину в клочья.
Лобовое стекло «тайги» вспухло частыми фонтанчиками стеклянных осколков, я даже боковым зрением разглядел Капрала, стоящего на тротуаре и стреляющего по задней машине.
По силуэтам по короткой в каждый и снова поочередно, чтобы никто не ушел. В первую машину, вторую, первую. Во второй кто-то попытался успеть выскочить, дверь распахнул, но я его так сквозь дверь и достал, он свалился. Сброс магазина на землю, следующий вставить, взвести затвор, выпрыгнуть наружу. Чуть наклонился, водителю в «тайге» добавка точно не нужна, Большой его в решето превратил, короткая очередь в голову Вахе, это точно он впереди, я его узнал, еще кто-то на заднем, завалился вбок, ему тоже контроль, а дальше в следующую машину, часто и точно, чтобы никого в ней не пропустить.
Маркел перезарядился, снова открыл пальбу, Большой еще долбит из фургона — теперь точно все, там тоже всем хана, никто не погонится.
В воздухе запах горелого пороха, крови, которой много, чего-то просто горелого.
— Сбрасываем, пошли!
Автоматы с лязгом полетели на асфальт. Прыжком обратно в «газель», двери захлопнуть — погнали. Фургон, тяжеловато разгоняясь, поехал по переулку, свернул в следующий, опять поменял направление, снова свернул, потом все же выехал на набережную. По ней пару кварталов, опять в переулок, снова смена направления.
— Встаем!
Встали. Большой с Капралом выскочили сменить номера, левые, сделанные на сервисе, закинули внутрь. Снова поехали, виляя переулками. Вон дворик за магазином, там две кузовные «газели» стоят, ну и эта будет как бы сбоку. Может, найдут, может, не найдут, но внутри следов быть не должно, тут все с моющими и растворителями протерли, запах до сих пор висит как в химчистке, а мы все в перчатках, шапках, а дальше даже одежда и обувь в помойку пойдет. А у выброшенного оружия я лично протер все части и следил, чтобы магазины в перчатках набивали, чтобы ни единого следа.
Выбрались из фургона, заперли его, стащили маски. Маски тоже выбросить, но не здесь, в другом месте, чтобы никак одно к другому не привязывать.
Чуть дальше по переулку, там «москвич» стоит с Сиротой за рулем, нас ждет. Большой вперед, мы с Маркелом и Капралом назад. Тесновато, но сейчас рассядемся. Машина рванула по переулку, Сирота засмеялся:
— Разожрались, кабаны, еле тащит вас всех. Нормально у вас?
— У нас все сказочно, — ответил за всех Капрал. — Вези давай, водки хочется. Нервы у нас, понимаешь.
«Москвич» снова вывернул на набережную, попетлял по району, затем встретил Трубу на той самой «двадцать первой», на которой я ездил на днях. Мы с Маркелом пересели к нему, машины разъехались и направились в Коптево. На мосту туда никакого усиления я не увидел, еще не чухнулись толком, получается. Быстро мы отработали. И, вроде бы, чисто.
Потом переодевались на сервисе, отдав тюки с барахлом сжечь в котельной неподалеку, затем все поехали в «Охотничий». Это и алиби, в случае чего подтвердят, что мы там весь вечер были, а камер там отродясь не водилось, и Мартын позвал, если все получится, а оно, похоже, получилось.
Оказалось, что все серьезно. Братвы в ресторане было полно, причем с дамами, играл ансамбль, хрипатый, алкоголического вида, певец пел нечто в стиле «русского шансона», сам кабак был закрыт «на спецобслуживание».
Пройти через зал оказалось затяжным процессом, пришлось с полсотни рук пожать, затем вечный и неизменный Бобер зазвал нас в кабинет. Всей братве причина посиделок не излагалась, сами потом разберутся. Но нас ждали.
— Нормально все прошло? — спросил Мартын, пропуская нас в дверь.
Погос уже сидел в кабинете, Зенич тоже на месте, Бобер следом вошел.
— Все чики, — доложил Большой. — Чисто сделали, с контролем. И клиент, и охрана, шестеро.
— Шестеро вообще немало, сколько там у Вахи всего людей было? — откликнулся Погос.
— Да наберут. — Мартын чуть поморщился. — Из дома привезут. Дальше что будет? — Это уже вопрос адресован мне, потому как вроде бы мой контакт Ваху «заказал».
— Дальше на связь выйдут, в ближайшие пару дней. Так сказали, — ответил я, как условились с Барановским. — И в городской ментовке перестановки пойдут, трясти там всех будут как говно в банке.
— Хорошо бы так, — кивнул Погос. — Товар сдали уже?
— Не успели, — ответил Большой. — С этим делом времени не хватило.
— Тогда пару килограммов в счет общаковой доли мне завезите, попробую сразу людям закинуть. Ладно, водка стынет, за удачу давайте, — превратился он вдруг в гостеприимного хозяина и сам взялся наливать. Заказывать ничего не нужно было, стол на этот раз ломился от еды, подготовились к банкету. Хоть тема и не оглашалась нигде, но все же праздновали отход Вахи в мир иной, до сих пор он головной болью считался. Я бы, откровенно говоря, банкета бы не устраивал, а сделал вид, что и не заметил, пусть и дальше думают, чья работа, но для них вроде как не по понятиям получается, так что сиди теперь с ними и пей.
Может, «Охотничий» взорвать, а? Тут персонал, правда… а соблазн есть, сильный. Всех бы разом… хотя нет, не всех…
В этот вечер напился. Не то чтобы в дрова, но и не то чтобы не всерьез. Не от радости, и не с горя, а просто так, чтобы напиться. Машины не было, вернулся домой на такси. Мозги настолько затуманились, что вошел без всякой конспирации через парадную дверь, а не гараж, и хорошо, что хотя бы у дверей квартиры сообразил контрольку проверить, не сорвали ли? Нет, не сорвали, невидимый кусочек лески натянулся под пальцем и только после усилия оторвался.
Правда, в теории еще и через окна можно попасть внутрь, и не только в теории, но проверить это снаружи все равно не получится. Так что вошел все равно со стволом наготове, но врагов внутри не обнаружил. Ну и хорошо, не до них сейчас.
Победа над Вахой как-то ни черта не радовала. Вроде и защитился, но совсем уже в нелюдское ушел, за барьер какой-то. И четкое ощущение того, что еще немного — и все, возврата уже просто не будет, жизнь приведет к тому, что придется все свои эти ужимочки насчет «я же только преступников» задвинуть в дальний угол. Или вскрываться по полной и потом ломиться к «двери».
Переоделся, влез в треники. Спать? Как-то не хочется, башка кругом идет, мысли всякие каруселью в ней, пропади они пропадом. Мои мысли, мои скакуны, кривоногие, млять…
Полез в шкаф, достал бутылку коньяку. Не пробовал его еще здесь, я вообще насчет коньяка капризный, но вот водку дуть дальше не хочется, она у меня теплая… Стоп, мы с Мишкой когда пили? Когда у него следующий выходной? Нет, поздно уже, дрыхнет в любом случае. Пей сам. Тихо сам с собою. Песня еще была такая, не помню, кто пел и про что, только дворовые ее версии на ум приходят.
