Все, пошло прощание, все потянулись к машинам. Большой сказал Диме пока с нами ехать, еще разговор есть. Теперь надо обсудить, как нагрузить тех, кто ему деньги не вернул. Если, конечно, это ему не вернули, а не сам он пропил или на дев распутных пустил. Но если не вернули, то надо вернуть, это уже доходная статья.
5
Дела, дела, дела. Деловой стал — спасу нет. Вызвонили уже должников Димы, потому что он клянется и божится, что с ним не рассчитались, поехали к ним. У тех крыша была, вполне реальная бригада с Вагонки, Большой даже старшего их знал. Встретились поэтому мирно, в офисе должников, которые еще и покормили, заказав обед с доставкой. Сами должники, которых тоже было двое, оба молодые, модные, нервничали, пили водку рюмку за рюмкой, пока вызванивали кого-то следующего, кто должен уже им. Посиделки между тем затянулись, все пригрелись в офисе, который закрылся по техническим причинам, травили анекдоты и болтали ни о чем, тачки там, девки и все как положено.
Потом уже стало скучно, и Большой все же добазарился с Филей, бригадиром «вагонковских», о том, что мы забираем товара на четыре тысячи у должников, считая то, чем догрузили, а те дальше в свою очередь грузят уже их должников, по цепочке. Товаром была водка. Должники сказали, что товар не их, а на реализации, но им логично объяснили, что они товаром закроют этот долг, а потом возьмут на реализацию что-то еще и закроют уже тот. Филе и остальным было уже скучно, поэтому вопрос решился быстро.
Тянуть тоже не стали. Большой дозвонился Дадьяну, родственнику Погоса, который владел несколькими магазинами по Коптево, и тот пригнал грузовик за водкой. Когда убедились, что товар точно уйдет, все загрузились в машины и уехали.
По дороге в Коптево позвонил Поляку, рассказал в двух словах, чем все закончилось. Дима ему уже звонил сам, но Поляк предпочел выслушать мою версию.
— Вов, вот реально спасибо, камень с души, — поблагодарил он. — Давай, бери свою и выйдем оттянемся, я угощаю. Ну и поговорим.
— Некого брать, послал ее, — сообщил я в ответ. — А поговорить можно, чего не поговорить?
— На вечер у тебя что?
— Поляк, у меня пока бинты на башке, и сотрясение никуда не делось. Лежать буду вечером и в выходные, ты извини. На той неделе давай, я не против.
Выйти куда-то с Поляковым для прототипа было нормой, так что отказываться не стоило. Да и какой смысл? Что я еще буду делать? Дома спать? Пусть лучше жизнь вокруг мне покажет.
— Блин, Вов, извини, — спохватился тот. — Отдельно причитается, что ты по моим делам гонял.
— Ну какие счеты? Нормально все. Димке этому в репу дай, чтобы дальше дела вел осторожней. Раздает, блин, товар без гарантий.
— Да разберусь с ним, однозначно.
Ладно, с племянником Поляка разобрались. Почти благородное дело. Почти. Так здесь дела ведутся. Когда-то и в моей Москве так велись, но потом всю эту вольницу зажали и указали ей берега, а самых непонятливых от непонятливости навсегда излечили. Почему тут не так?
Тут все просто: опять же колониальное устройство страны. Власти в федеральных городах невыгодно лишаться организованной преступности. Денег в их бюджеты из центра идет мало, просто воровать — на всех не хватит, и все же надо, чтобы хоть что-то доходило до потребителя. То есть остается рэкет, остается наркобизнес, остаются махинации с налогами и все такое. Заниматься этим непосредственно силами сотрудников все же не получится, есть и какой-то надзор, и внутренняя конкуренция. А все эти «коптевские», «вагонковские», «чистопрудненские», «силикатка», ну и все этнические — они как руки, которые вроде своей жизнью живут. И заносят, и делятся, и многого не просят в ответ, а каждый новый милицейский начальник переезжает в Энергетик максимум через год, в хороший дом.
Центральную же власть, как я уже говорил, криминогенность ситуации интересует ровно настолько, насколько она не влияет на поток товаров и налогов. Пока власть и криминал видят некие границы, при пересечении которых где-то наверху, в каком-то кабинете, включится сигнал тревоги — они их не пересекают. Поэтому и не так страшно если милиция прихватит меня с пистолетом в подлокотнике и «узи» в багажнике, потому что выпустят. Десять тысяч, как я уже говорил. Если, конечно, на этих стволах ничего не висит, иначе все сильно усложняется.
Милиция следит лишь за тем, чтобы о-пэ-гэ тоже границы не пересекали. Нашел себе Ваха выгодный бизнес в том, чтобы людей за выкуп похищать — его прижали. Дошло. Его бойцы до сих пор строят железные дороги страны в передвижных лагерях и строить будут еще долго. Сутенеры как-то повадились девиц насильно набирать. Просто увозили в подвал, били и насиловали, пока не ломали, потом выставляли на улицу. Их тоже поправили, довольно жестоко — одного до смерти забили в ОББ, сообщив, что скончался от инфаркта, двое пошли в тюрьму с плохими статьями и в плохие тюрьмы. Теперь там работают только «волонтерши».
Расти выше определенного уровня тоже никто не даст. Если в девяностых группировки лезли в банки, в доли предприятий и вообще в крупный бизнес, то здесь о таком и думать нельзя. Крупный бизнес из частных городов управляется и управлялся. Потолок здесь коммерция «на раёне», долги местных коммерсов, игровые залы, кабаки, криминал, наркота, проституция. Пока не пытаешься дельфином прыгать над поверхностью — тебя не видят.
Такой вот симбиоз закона и понятий в городе. Но все же больше нацеленный на то, чтобы люди при власти могли обналичивать административный ресурс и при этом не вызывать народных восстаний.
Группировки тоже промеж собой враждуют. Основная граница пролегает между славянскими и мусульманскими. Есть вполне обоснованное подозрение, что когда одна сторона начинает брать верх, власть начинает помогать конкурентам. Вроде как баланс соблюдают. И, по сути, даже не очень это скрывают, что должно подводить умных преступников к простому выводу: не рвись получить все, все равно не позволят. Окучивай свою поляну, не ломай порядок, пусть все идет как идет и будет так до веку.
Да, и «воровской ход» тут никак, нет его, в общем. То, что страна распалась на города и регионы, вело к тому, что авторитет ворам былых времен подкреплять было нечем, их довольно быстро выбили «спортсмены» и пиковые, а держать авторитет в зонах тоже не очень получалось.
Да, отвлекся. Думаю, Ваха все же что-то устроит, однозначно. И это «что-то» скорей всего устроится с моей персоной. Найти меня не слишком просто, по местам прописки давно никто не живет, но можно. Можно выманить. Можно просто просчитать. Чеченцы здесь — это не чеченцы там, здесь у кавказцев с военной подготовкой проблема, они в армии не служат, но никакой подготовки не надо, если есть возможность подойти на пару шагов и выпустить магазин из «узи», который мы же им и продали.
Какая мотивация у Вахи? Ну, во-первых, деньги, но не думаю, что главная. Вернуть деньги было скорей символом его силы, что вот пришел он к «коптевским» и продавил, нагрузил их долгом и выплатой. Отказ — это уже авторитет сомнению подвергается.
