— Какую услугу? — Услышав высокомерные слова Софи, Антонио помрачнел.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Ты сказала, что я оказал тебе услугу. Объясни, что ты имела в виду, — холодным, как лед, голосом потребовал он.
Пытаясь оттянуть время, Софи глубоко вздохнула.
— А ты не догадываешься?
Антонио выжидающе смотрел на нее.
— Ответь на мой вопрос, роr favor
[8].
— Ладно. — Софи пожала плечами, делая вид, что чувствует себя уверенно и свободно. На самом деле в эти мгновения она лихорадочно пыталась выдумать подходящее объяснение. — Я тебя использовала, — храбро произнесла она наконец.
Казалось, на Антонио это не произвело ни малейшего впечатления. Он лишь недоумевающе поднял бровь.
— Не может быть!
Его неколебимое спокойствие повергло Софи в еще большее отчаяние. Надо было спасать свою гордость во что бы то ни стало.
— Мне уже двадцать три, и я решила, что пора бы мне лишиться девственности, — выпалила Софи. — Ты пришелся как раз кстати.
Это дерзкое заявление подействовало как нельзя лучше: Антонио вышел из себя.
— Что ты сказала? — взвился он, не веря своим ушам.
Атмосфера была напряженная. Софи занервничала.
— Мы были в комнате одни. Я подумала, что ты сделаешь все так, как надо, и доставишь мне удовольствие… Ты полностью оправдал мои ожидания. Может, оставим эту тему?
Антонио мог бы отнестись к этому заявлению несерьезно. Но ведь Софи сама вышла из ванной в одном полотенце, поужинала с ним на полу среди раскиданных подушек, а затем буквально соблазнила его!
— Так значит, ты использовала меня для удовлетворения своей похоти?
— Слушай, чем скорее мы закончим этот разговор, тем лучше, — пробормотала Софи. Ее щеки пылали. И почему ей на ум не пришло какое-нибудь другое, менее постыдное объяснение?
Антонио встал с постели и начал молча одеваться. Софи испугалась.
— Антонио…
— Молчи! — В его голосе слышались неприязнь и презрение. — А я-то уже начал относиться к тебе как к своей настоящей жене. Que risa
[9]… Ты хотела посмеяться надо мной! Больше я не совершу такой ошибки. Может быть, три года назад я осудил тебя без причины, но теперь вижу, что ты обычная девушка легкого поведения. Это был первый и последний раз, когда я ложился с тобой в постель!
Софи побелела как полотно.
— Не сердись на меня…
— А чего ты ожидала? Одобрения? — Антонио холодно посмотрел на нее. — Я птица не твоего полета. С этой минуты мы будем придерживаться правил, оговоренных в брачном соглашении.
Софи отвернулась, чтобы Антонио не видел ее лица. На глаза навернулись слезы. Что ж, все к лучшему, обреченно подумала она.
Закрывшись в ванной, она увидела в зеркале свои глаза, полные слез и отчаяния. Почему она испортила все этой глупой выдумкой — будто Антонио нужен был ей только для того, чтобы избавиться от девственности! И почему он поверил?
Неужели не догадался, что Софи пытается скрыть свою безнадежную к нему любовь? И как она могла забыть о том, что их брак не настоящий, что единственная ее цель — заботиться о Лидии?
Софи проворочалась всю ночь и почти не спала. Она встала в начале восьмого: Лидия, должно быть, уж проснулась и ждет ее. Увидев в детской Антонио, Софи смутилась. Он держал малышку на руках и тихо говорил ей что-то по-испански.
Софи решила воспользоваться моментом, чтобы снять напряжение между ними.
— Не ожидала увидеть тебя здесь.
Антонио обернулся. В его темных, как ночь, глазах читалось равнодушие. Черты лица были непроницаемы.
— Я зашел попрощаться с Лидией.
— Попрощаться? Ты куда-то уезжаешь? — забеспокоившись, спросила Софи. — Спасибо, что не разбудил меня!
Не успела она произнести это, как пожалела о своих словах.
— Я не хотел тебя беспокоить. В любом случае позвонил бы тебе позже, — спокойно ответил Антонио. — Мне надо уехать по делам.
— Когда ты вернешься? — испуганно спросила Софи.
— Точно не знаю, — протянул Антонио. — Я лечу в Японию, а оттуда прямым рейсом в Нью-Йорк. Потом надо будет решить кое-какие вопросы в Мадриде.
— Антонио, — разочарованно пролепетала Софи, — тебе не кажется, что нам надо поговорить?
— По-моему, прошлой ночью мы сказали друг другу все, что должны были, — холодно ответил он.
— Buenos dias
[10], Софи — На затененную террасу, где Софи уютно устроилась с вышивкой, наблюдая за играющей Лидией, вышла донья Эрнеста. — По-моему, ты самая трудолюбивая женщина во всей нашей семье. Ты всегда за работой.
— Это занятие доставляет мне удовольствие. — Сделав еще один стежок на ткани, натянутой на пяльцы, Софи подняла глаза. — Я не привыкла сидеть сложа руки.
— Можно посмотреть твою вышивку?
Софи протянула донье Эрнесте пяльцы. Старушка стала восхищенно разглядывать замысловатый узор. На ткани вырисовывались птицы и растения.
— Какая прелесть! У тебя настоящий талант.
Кто научил тебя вышивать? Твоя мать?
— Меня воспитывал отец. А вышивать меня научила соседка, к которой я часто заходила в детстве.
— Ты, наверное, схватывала на лету. — Донья Эрнеста взяла на колени Лидию, с нежностью улыбаясь правнучке. — Знаешь, в castillo много старых вещей. Было бы замечательно, если бы ты подновила их.
— Боюсь, Антонио это не понравится. Ведь это ваши семейные реликвии, — неловко пробормотала Софи.
Собеседница удивленно посмотрела на нее.
— Но ведь ты часть нашей семьи.
На террасе появилась горничная с подносом.
— Я попросила принести английский чай с печеньем, — сказала донья Эрнеста. — Антонио тебе не звонил? — мягко спросила она.
Софи смутилась и покраснела.
— Нет. Вот уже дня два от него ни слуху ни духу.
— Наверняка он очень занят, — заверила ее донья Эрнеста.
Интересно было бы узнать, чем именно. Софи корила себя за поспешные слова, которые разрушили их хрупкие отношения. Вот уже восемь дней, как Антонио уехал. За это время он звонил несколько раз, но их разговоры были короткими и сухими.
— Жаль, что вам пришлось расстаться сразу после свадьбы, — посочувствовала ей донья Эрнеста.
На глаза Софи навернулись слезы. Она и не думала, что так сильно будет скучать по Антонио.
