Ведь и ему придется уезжать в длительные командировки. В эту минуту Антонио открылась еще одна неприятная сторона брака. Он считал само собой разумеющимся, что жена будет верна ему. Придется контролировать каждый шаг Софи, чтобы подобное больше не повторялось.
Когда Софи вернулась в салон, Антонио молниеносно поднялся с кресла с грацией пантеры, которая вот-вот бросится на неосторожную лань. Софи посмотрела в окно, притворно зевнула, взяла журнал и удобно устроилась в кресле.
— Я видел тебя в аэропорту с сыном Норы Мур, — ледяным голосом сказал Антонио.
— Правда? — беззаботно и немного удивленно спросила Софи. — Мэтт такой добрый и заботливый. Ты, наверное, подумал, что я купила цветы сама. А вот и нет, — со значением сказала она. — Это подарок Мэтта.
Антонио с недоверием слушал ее слова и все больше злился.
— Неужели ты думаешь, что мне интересно, откуда у тебя эти цветы? — ядовито спросил он.
— Конечно, нет. Я знаю, что тебе абсолютно все равно, — съехидничала Софи. Она до сих пор не удостоила Антонио ни единым взглядом.
— Закрой журнал и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — сурово сказал Антонио.
Софи продолжала не отрываясь рассматривать картинки в журнале. Затем медленно и аккуратно перевернула страницу. Прежде она и не знала, как силен в ней дух противоречия. Со всеми держалась миролюбиво и спокойно и никак не могла понять, почему чувство превосходства, которое испытывал по отношению к ней Антонио, моментально выводило ее из равновесия.
Не в силах больше терпеть такую наглость, Антонио выхватил журнал из ее рук и бросил на стол.
— За тобой и так довольно грехов. Я не вынесу, если ты всегда будешь так груб со мной, — разыгрывая из себя мученицу, сказала Софи. — Хотя я, честно говоря, не удивлена…
— Каких еще грехов? — поднял брови Антонио.
— Ах, оставим, я не хочу сейчас об этом говорить, — отмахнулась Софи и поднялась с кресла. Мы и за день всех не перечислим. Впрочем, если у тебя есть время и желание послушать, то, во-первых, я вот-вот умру голодной смертью.
— Голодной смертью? — прорычал Антонио, нахмурив лоб.
— Очевидно, мне придется свыкнуться с тем, что, я должна жертвовать своим комфортом ради твоего удовольствия. Я не ела с восьми утра и голодна как волк, — обвиняющим тоном произнесла Софи, — а тебе до меня и дела нет! Теперь я поняла: если ты не хочешь есть, то, само собой разумеется, и я не голодна!
— Мы не успели пообедать, так как нам пришлось возвращаться в отель, чтобы сфотографироваться, — сухо напомнил ей Антонио, стараясь не замечать, какие выразительные у Софи глаза.
Софи скрестила руки на груди и насмешливо посмотрела на него.
— Так значит, ты намеренно моришь меня голодом?
— С чего ты взяла? — возмутился Антонио.
— Я же не позволила тебе отменить фотосессию. Ты разозлился и в отместку лишил меня обеда.
— Неужели ты думаешь, что я такой мелочный? с отвращением спросил Антонио. — Я всего лишь не хотел откладывать полет, тем более что можно поесть прямо в самолете. Обед вот-вот будет готов.
При этих словах Софи почувствовала не столько облегчение, сколько досаду.
— Мог бы объяснить мне это, еще когда мы были в отеле.
— Ты дулась на меня…
— Я никогда ни на кого не дуюсь! — оборвала его Софи.
— Дулась как маленькая, поэтому впредь я буду относиться к тебе соответствующим образом, — решительно закончил Антонио. Интересно, как Софи отреагирует, если он вдруг поднимет ее на руки и поцелует?
— Только попробуй! Увидишь, что будет! — бросила ему в лицо Софи.
Антонио еле устоял перед искушением воплотить свои мысли на практике.
— Ты, очевидно, пытаешься отвлечь меня от разговора о том, как ты вела себя в аэропорту. Даже не смей оправдываться. Я видел, как сын Норы Мур поцеловал тебя.
Софи порозовела. Небрежно дернув плечиком, она уставилась в пол и некоторое время молча изучала рисунок на линолеуме. В конце концов у нее сегодня и так сплошные неприятности. А если Антонио задело, что другой мужчина оказывает ей знаки внимания, — что ж, Софи этому только рада.
Она с вызовом посмотрела на Антонио и заявила:
— И что с того?
Антонио ушам своим не поверил.
— Не смей относиться к своему поступку так несерьезно, — рявкнул он. — Обниматься с любовником у всех на виду в день нашей свадьбы — просто уму непостижимо!
Это несколько охладило пыл Софи, и она почувствовала себя неловко.
— Ради всего святого, Мэтт мне не любовник, он мне вообще никто!
— Я все видел, — холодно сказал Антонио.
— Мэтт давно влюблен в меня, но для меня он не больше чем друг, — неохотно призналась Софи.
Ей вовсе не хотелось пускаться в объяснения. — Он очень огорчился, узнав, что я выхожу за тебя замуж, и приехал в аэропорт попрощаться. Не могла же я ему отказать в такой малости! Мэтт — отличный парень, я ему сочувствую, поэтому и позволила поцеловать меня.
— Я мог бы даже поверить твоим оправданиям, если бы ты не рыдала ему в плечо, — процедил Антонио.
И тут Софи не выдержала:
— Я расплакалась из-за тебя!
— Из-за меня? — переспросил Антонио. — И что же я такого сделал?
— Расстроенный Мэтт с цветами в руках — единственное приятное событие за весь сегодняшний день. Антонио, подумай, ведь сегодня — день моей свадьбы! И я провела его просто ужасно! — дрожащим от слез голосом промолвила Софи.
— Почему ужасно? — спросил Антонио.
— Может быть, я в первый и последний раз выхожу замуж! — гордо сказала Софи. — Я понимаю, что в нашем случае ни о какой романтике нет и речи, но ты мог бы держаться немного дружелюбнее.
Я два дня бегала по всему Лондону в поисках этого платья, а ты даже не потрудился сказать, как хорошо я выгляжу!
— Но…
— Ладно, неважно. Думаешь, я до сих пор не поняла, что не пара тебе? Ошибаешься. Но я по крайней мере пыталась подстроиться под тебя. А ты в ответ обвинил меня в том, что это я позвала репортеров! Ты не догадался купить мне букет цветов и все время вел себя так, будто мы с Лидией навязались тебе. — Ты обращаешься со мной как с вещью, а Мэтт по крайней мере уважает меня!
В дверь постучали, и появилась стюардесса с передвижным столиком, на котором стоял обед.
Софи опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Прокрутив в голове свои последние слова, она ужаснулась. Ты обращаешься со мной как, с вещью, а Мэтт по крайней мере уважает меня! Вот в чем ее беда. День свадьбы превратился для нее в настоящую катастрофу, потому что она забыла, что это не более чем сделка.
