Природа и воспитание подобны. А именно: воспитание
перестраивает человека и, преобразуя, создает ему вторую природу.
Демокрит
А первая ступенька? Я прекрасно помню свою первую ступеньку.
Шаркая ногами, опираясь на специальную коляску-подпорку, я уже неплохо
передвигался. Но поднять ногу, просто оторвать ее от земли — это было целое
упражнение, гимнастический подвиг. Но как хотелось подняться по лестнице!
И вот однажды, громыхая коляской, я «выскользнул» с
отделения на лестничную клетку, оперся двумя руками о перила и стоял,
гипнотизируя ступеньку… Проблема в том, что, даже подтягиваясь на руках,
заставить ногу подняться на необходимую высоту, толкнуть ее вперед, перенести
центр тяжести в соответствующем направлении и удержаться — это была целая
процедура, которая требовала необыкновенных интеллектуальных усилий: все
проанализировать, рассчитать, правильно сориентироваться. Непередаваемые
ощущения!
И это я рассказываю о взрослом человеке, который просто
расхворался и отличается от обычного одной только недостаточной миелинизацией
периферических нервов, тогда как все центральные механизмы управления
опорно-двигательным аппаратом у него сохранены! А ребенок?! Он же никогда
прежде не умел ходить, у него даже ощущения такого не было никогда —
"ходьбы, или сидения, или контроля за мочеиспусканием. Он никогда этого не
делал. Никогда. Он абсолютно не представляет — как это бывает. Подобное
элементарное, как нам кажется теперь, действие — это для него не только
сложнейшая работа, это еще и абсолютная импровизация, творческий процесс, если
хотите! Объем работы, которую совершает ребенок, просто овладевая собственным
телом, — колоссальный.
Пункт управления… пролетом
Впрочем, если бы ребенку приходилось осваивать только одно
свое тело — это еще куда ни шло. Но нет, его задачи куда обширнее! Ребенку
предстоит научиться дифференцировать разные звуки и воспринимаемые им
зрительные образы, соотносить собственные действия (например, крик) и реакцию
на них окружающей среды, различать собственные чувства — холода, голода, жажды,
боли и так далее.
Изначально все это для ребенка — сущий хаос, настоящая
какофония разнообразных ощущений, и непонятно, какое к чему относится, что
собой представляет и что с каждым из этих ощущений в отдельности нужно делать.
Представьте себе некоего человека, который ни разу не сидел
даже за рулем автомобиля, но вдруг, без всякого предупреждения, оказался за
штурвалом космолета, находящегося на вираже. Да, вроде бы все есть — двигатели,
органы управления, приборы и так далее. Казалось бы — берись за штурвал и
штурмуй космические дали! Ага… А куда дергать-то?.. И дергает как придется. А
корабль кренит, ведет, роняет. Методом тыка надо осваиваться. В результате одни
сплошные «внештатные ситуации» образуются! Это нам только кажется, что наш
малыш лишь ест, спит и отвлекает нас от важных дел своим надрывным криком. Он
работает аки пчела, вол да еще все вместе взятые жители Поднебесной!
Однако, и это, наверное, еще не самое важное во всей этой
истории. Как вам кажется, к какому году заканчиваются процессы миелинизации в
детском мозгу? То есть, до какой поры ребенок еще не способен управлять сам
собой в должной мере? До какой поры его мозг не готов к тому, чтобы взять на
себя контроль над ситуацией? Год, два, три? Нет, четыре. Именно в этом возрасте
заканчивается миелинизация основных отделов коры головного мозга. И это тот
возраст, когда ребенок только, так сказать, «входит в разум», о чем мы будем
говорить чуть позже. Но и это еще не все: миелинизация, например, лобных долей
головного мозга, а также ретикулярной формации — отделов, отвечающих за
длительную концентрацию внимания, — продолжается вплоть до периода
полового созревания!
Последними, аж до двадцати лет, миелинизируются так
называемые префронтальные (т. е. самые-самые передние, находящиеся прямо
под лобной костью) отделы коры головного мозга. Те самые, которые отвечают за
формирование намерений человека и программ его поведения. В этой части мозга
происходит ассоциация нервных путей, идущих от всех наиважнейших областей коры
головного мозга — затылочных, височных, теменных, с лимбических отделов коры.
Если обойтись без сложных медицинских терминов, то можно сказать и так: вся
работа мозга — образы (зрительные, слуховые и проч.), эмоции, память, мыслительные
процессы — все сходится и аккумулируется здесь, в префронтальных отделах коры.
Грубо говоря, тут окончательно смыкается то, что человек думает, переживает и
чувствует; смыкается, чтобы сформировать направленность его действий. Если еще
проще: это то место в голове человека, где он принимает решения о своем
будущем, то есть, перестает «жить моментом» и начинает «жить головой».
Развитие этой зоны — процессы миелинизации в ней —
происходит скачками. Первый скачок датируется 3,5–4 годами. Ребенок берет под
контроль свое поведение (в его элементарных формах), начинает думать о том, что
он будет делать, то есть у него в голове появляются какие-никакие планы. Второй
скачок — в 7–8 лет. Ребенок начинает думать не только о том, что он будет
делать, но и о том, к какому результату это должно привести.
Небьющаяся игрушка — это игрушка, которой ребенок может
разбить все свои остальные игрушки.
Бейтс Каунти
И третий скачок развития — это примерно 12 лет. Ребенок
начинает думать не только о том, что он будет делать и к какому результату
приведут его действия, но и о том, к каким результатам его действия в принципе могут
привести. Одно дело думать: «Я пойду и скажу ему, что он должен сделать то-то и
то-то», и совершенно другое: «Пойду, скажу ему то-то и то-то, но это, вполне
возможно, возымеет обратный эффект». Финал миелинизации этой зоны мозга, как я
уже сказал, наступает в 20 лет. Молодые люди, кстати сказать, в этом возрасте
уже из армии возвращаются, причем, порой, из горячих точек…
Примечание: «Только суше цифры статистики…»
Чтобы не показаться голословным, приведу еще несколько цифр.
Все мы, естественно, умеем отличать реальность от вымысла,
объективную действительность от игры воображения, сон от яви. Для нас это
как-то само собой. Разве может быть по-другому? Может. Для ребенка реальное и
нереальное какое-то время нераздельны. Это для него одна, общая, единая
действительность. Он не может провести четкую грань между тем, что существует
на самом деле, и тем, что только предполагается, воображается или является
плодом фантазии. И к какому возрасту, как вам кажется, его мозг оказывается
способен провести эту границу? Держимся за стул… Только в шесть-семь лет.
Карлсон, простите, живет на крыше. И это на самом деле так, или, по крайней
мере, ребенок чувствует, что это так. Да, конечно, если он играет в палочку,
воображая себе, что это лошадь, а мы показываем ему настоящую лошадь, он
безошибочно определит, где лошадь, а где палочка. Только вот палочка — это тоже
лошадь. И вы ничего с этим не поделаете. Его мозг не способен определить
границу.
Память. У моей трехлетней Сонечки память — замечательная.
Она запоминает все и вся, причем, с лету. Вероятно, у нее необыкновенно зрелый
мозг, не правда ли? Неправда. И в этом можно легко убедиться. Вчера вы смотрели
новости — не помните, случайно, о чем там шла речь? Наверное, пара-тройка
сюжетов придут вам на ум. Это те сюжеты, которые были вам, по тем или иным
причинам, интересны. Вы запомнили их автоматически, не желая запоминать, они «сами
запомнились». А теперь представьте, что вы смотрите новости и вам дано задание
запомнить суть всех, например десяти-двенадцати, сюжетов плюс — порядок их
эфира. Представили? И теперь сравните, как вы будете сидеть перед телевизором в
том и в другом случае…
