К столику вновь подошли официанты, чтобы сервировать стол для следующего блюда. Нэнси смотрела на красивые, тонкого фарфора тарелки, столовое серебро, блеск которого отлично сочетался с цветом переливающейся ткани ее платья. Внешне она очень хорошо вписывалась в этот изящный мир, но внутри испытывала холод и хандру. Выражение лица Грега было бесстрастно, однако Нэнси знала, что он серьезно огорчен.
Официанты удалились, и они взялись за нож и вилку, но оба больше ковыряли то, что лежало на тарелке, чем действительно ели.
— Не уверена, достаточно ли ясно изъясняюсь, но…
— Вполне, — кивнул Грег.
— Дорогой, если я переселюсь к тебе, то чем стану заниматься целыми днями?
— Ты будешь со мной, разве этого недостаточно?
— Да, но в каком качестве? Твоей любовницы? Или даже наложницы? Чтобы ложиться в постель, как только ты захочешь меня?
— Мне казалось, тебе нравится мое общество, — произнес Грег, глядя ей в глаза.
— Посещение четырех стран за месяц своего рода потрясение для человека, прежде редко выезжавшего даже за пределы родного города, — пояснила Нэнси. — Меня как будто завертело ураганом. Когда уж тут думать об обществе!
— Не знал, что тебе не нравится путешествовать.
— Очень нравится! Но… даже не знаю, как объяснить. Например, я соскучилась по своей маленькой квартирке, по подружкам…
— По-моему, ты напрасно делаешь из этого проблему, — сухо заметил Грег.
Ему не нравились подружки Нэнси, и он не скрывал своего отношения.
— Снова ворчишь? — усмехнулась она.
— Прости, но твои взбалмошные приятельницы представляются мне плывущим по речке мусором, который ты зачем-то тащишь в свою лодку. Не думаю, что общение с ними принесет тебе какую-то пользу. Ты знаешь, я предпочел бы, чтобы ты поискала себе друзей в тех кругах, где вращаюсь я сам.
— Звезды кино и продюсеры, — кисло усмехнулась Нэнси.
— Ты имеешь что-то против?
— Вся эта блистательная публика вряд ли заинтересуется мною, Грег.
— Напротив, — возразил тот. — Все мои друзья в восторге от тебя, и ты прекрасно это знаешь. Что тебе не нравится в нашем образе жизни?
— Крупный счет в банке — это еще не образ жизни, — буркнула Нэнси.
Грег положил нож и вилку и ласково спросил:
— Ты нарочно хочешь меня разозлить?
— Нет, — ответила она. — Надеюсь, и у тебя нет желания оскорбить меня.
— Оскорбить? — повторил Грег с оттенком угрозы.
— Как я уже сказала, ты очень щедр. Я очень благодарна тебе за подарки, путешествия и доброе отношение в целом. Но, видишь ли, я не из тех девушек, которые любят мужчин на том лишь основании, что те способны покатать их по миру и накупить дорогих тряпок.
Грег некоторое время смотрел на нее, потом произнес:
— Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, Нэнси. Я не затворник, и в моей жизни было много женщин, С некоторыми меня связывали длительные отношения, с другими — нет. Однако я всегда знал, что все это не для меня. Всю Жизнь я искал особенную женщину, единственную и неповторимую. И в какой-то момент даже отчаялся ее найти. Но тут мне повстречалась ты. Едва увидев тебя, я понял: ты и есть олицетворение моей мечты. Та, кого я искал всю жизнь. Сердце Нэнси сжалось. Она не знала, как следует воспринимать признание Грега: как повод для радости или паники.
— Брось, я всего лишь очередное твое увлечение, — предприняла она попытку свести все к шутке.
— Нет, — серьезно произнес Грег. — Ты женщина, которую я люблю.
Нэнси нервно рассмеялась.
— А что тут любить? Это всего лишь я.
— Возможно, ты не ценишь себя очень высоко, но я ценю. И люблю человека, которого знаю.
То был первый случай, когда Грег заговорил о любви. Впечатление от его слов было как от разорвавшейся бомбы, эффект для планов на будущее — разрушительный.
— Ты очень эмоциональный человек, — заметила Нэнси. — Боюсь, я более прагматична. Меня беспокоит своевременная оплата жилья, необходимость поздравить близкого человека с днем рождения и тому подобное.
— Разве ты не знаешь, что такое любовь?
— Я ведь рассказала тебе о своем романе с Эдвином. Тот уверял, что любит меня, и я всерьез думала, что люблю его. Но все это оказалось ловушкой. Я потеряла очень много, временами мне казалось, что даже рассудок. И сейчас я не готова вступить в тесные и длительные отношения.
— Дорогая, ты уже это сделала.
— Нет, это сделал ты. А я стараюсь держать голову поверх воды.
— Я могу предоставить тебе работу, если ты этого хочешь, — сказал Грег. — Мне частенько приходится устраивать разного рода приемы, а кто оформит все лучше тебя? Если желаешь поставить все на деловую основу, я «за» обеими руками.
— С удовольствием займусь твоими приемами. Сам знаешь, мне это нравится. И я не возьму с тебя платы!
— Но если бы ты открыла магазин, тебе все равно платили бы другие люди. Так почему не могу делать этого я?
— Если бы я начала собственное дело, то сама стала бы управлять своей жизнью. И это имеет сейчас для меня первостепенное значение.
— Большее, чем я?
Нэнси выругалась сквозь зубы.
— Послушай, почему ты все время ставишь меня перед выбором?
— Потому что не хочу потерять! — с чувством воскликнул Грег.
— Дорогой, я никуда не денусь. — Протянув руку через стол, Нэнси сжала пальцы Грега. — Просто ты позволишь мне стать самой собой.
— Ты становишься собой всякий раз, когда и занимаюсь с тобой любовью, — заметил он со слегка затуманившимся взглядом.
— Верно, — кивнула Нэнси. — Но только в одном определенном смысле. С другой стороны, я все больше попадаю в зависимость от тебя и теряю индивидуальность.
Неожиданно возле их столика материализовался метрдотель, вероятно хорошо знавший Грега.
— Всем ли вы довольны, сэр? — спросил он, с беспокойством глядя на почти нетронутые блюда.
— Да, — нетерпеливо ответил тот, — Пожалуйста, велите это унести.
Метрдотель сделал знак официантам, и в считанные минуты столик был безмолвно освобожден от тарелок.
В ожидании десерта — к которому никто из них наверняка не прикоснется — Нэнси тихо произнесла:
— Я думала, что тебе будет приятно, если я стану развиваться.
— Ты должна быть рядом со мной! — убежденно сказал тот, — Я не позволю тебе уйти!
— А если придется?
— Даже не мечтай! — хрипло вырвалось у Грега.
— Не нужно мне угрожать! — вспылила Нэнси. — Так поступал Эдвин.
