— В сороковом он сам вполне еще мог убивать, хотя уже и пожилым человеком. В семьдесят седьмом — его сын. А теперь — внук! Династия убийц!
— А кто совершил убийство в последний раз? — осведомился Лялько, и у Жанны был готов ответ:
— Вы что, мальчик мой, тупой? Как и тогда, так и сейчас убийца — архитектор. Вы протрясите этого, как его, Разина… Нет, Красина… Такой из себя джентльмен, тихий, флегматичный… Такие, если копнуть, всегда маньяками оказываются! Кружат девушкам голову, а потом оказываются прохвостами!
Роман не стал уточнять, что именно Жанна Хват имеет в виду, решив, однако, что при случае выяснит и это. В предполагаемый момент убийства Жанна была на улице и доставала из джипа чемоданчик с инструментами, чтобы вскрыть дверь секретной комнаты, в которую угодили две девушки. Роман не стал уточнять, что доставать чемоданчик четверть часа неправдоподобно долго, однако взял это себе на заметку.
Четвертым, уже на следующий день, он навестил Ярослава Станиславовича Красина, занимавшего небольшой, но необычно спланированный и еще более необычно обставленный офис на Аптекарской набережной.
Вопросов задавать не пришлось, потому что архитектор — стильно одетый, со стильной же бородой и нелепыми, но удивительным образом шедшими ему стильными очками — выложил все сам.
Как будто готовился.
Хотя, с учетом, что его уже допросили Органы, ничего удивительного не было.
Или все же…
— Итак, понимаю, что у меня нет алиби, потому что в тот момент, когда, по всей видимости, убивали эту несчастную Вику, я находился в одной из комнат на первом этаже и…
Секундная пауза не ускользнула от внимания Романа, который, однако, не подал и виду.
— …И углубился в сугубо профессиональные расчеты, связанные с заказом на генеральную перестройку и полную модернизацию отеля. Я ведь до этого побывал на втором этаже, да и то мы больше слушали нелепые старые истории, чем осматривали здание, посему я воспользовался вынужденной паузой и решил изучить первый этаж…
Звучало складно и правдоподобно, однако Роман заметил, что архитектор, презентуя эту уж слишком гладкую версию, избегает смотреть ему в глаза, теребит мочку уха и морщит лоб.
Красин был взволнован — однако чем?
— И вообще, если вы спросите меня, кто причастен к произошедшему, то я скажу вам однозначно: эта жуткая особа в черном — Жанна Хват! Одна фамилия чего стоит! Она, как я понимаю, неравнодушна к женщинам, что, вне всяких сомнений, ее личное дело. И, кажется, она имела виды на покойную, которая, не исключено, отказала ей. Посему Жанна и решила отомстить, причем, с учетом ее неврастеничного характера, таким кровавым и ультимативным образом. А чтобы подозрение изначально не пало на нее, замаскировала преступление на почве страсти под серию непонятных смертей в якобы проклятом номере заброшенного отеля!
Роман ждал кодового словосочетания — династия убийц, — однако оно так и не прозвучало.
— Значит, вы считаете, что нынешнее убийство не связано с происшествиями в былые времена? — спросил он. — Что это деяния некой династии убийц?
Эта фраза произвела странный эффект: архитектор Красин дернулся, смел рукой какой-то замысловатый механизм с бегающими туда-сюда разноцветными шариками, стоявший у него на столе, извинился, бросился поднимать рассыпавшиеся шарики…
Он был не просто взволнован, а в панике…
MyBook — библиотека современной и классической литературы, новинки и бестселлеры, отзывы, рекомендации, популярные авторы.
— Нет, что вы! — произнес он наконец, когда снова вернулся в кресло. — О какой такой династии убийц может идти речь, если преступление, конечно, жуткое, но не являющееся частью цепочки себе подобных? Что же касается происшествий, что имели место быть в течение ста или даже больше лет… В любом отеле умирает масса народа, просто об этом постояльцам, конечно, не сообщается. Так и здесь. Наверняка у каждого убийства или даже бесследного исчезновения постояльца имеется логическое, более того, тривиальное объяснение. Кто-то стал жертвой грабителей, кто-то покончил с собой, утопившись в Неве, кто-то просто сбежал, наделав долгов, кто-то инсценировал мистическое исчезновение, бросил опостылевшую жену с выводком детей и укатил под новым именем с молодой любовницей в Аргентину, туда, где «небо так сине»… А ушлые газетчики превратили все в проклятие номера сто восемьдесят четыре, хотя не все пропавшие или жертвы убийств жили именно в нем…
Роман отметил, что в этом аргументация архитектора разительно совпадает с ходом мыслей столь не любимой им Жанны Хват.
Аргументация, которая была нацелена на то, чтобы опровергнуть любыми способами возможность — хотя бы гипотетическую — существования династии убийц.
Но почему Ярославу Красину было важно отрицать именно такую вероятность развития событий?
— И какое счастье, что убийца не причинил вреда этой несчастной красотке, которая плутала в лабиринте под отелем! — вздохнул архитектор. — Передавайте ей привет!
Привет Роман, конечно же, передал, когда навестил пятую участницу событий — Алину Жирмунскую, которая, несмотря на свои многочасовые скитания в лабиринте под «Петрополисом», выглядела собранной и невозмутимой. Впрочем, разглядеть ее истинные эмоции было весьма проблематично: косметики на лице элегантно одетой, явно следившей за веяниями последней офисной моды девицы, присутствовало столько, что нельзя было понять — краснеет она, бледнеет или морщит лоб.
С Алиной Роман Лялько встретился в питерском офисе холдинга олигарха Прасагова, в котором девушка была полновластной хозяйкой, державшей в страхе всех — немногочисленных, надо сказать, — подчиненных.
Проводив Романа, цокая высоченными каблуками умопомрачительных сапожек, в свой кабинет и предложив ему на выбор кофе, чаю или минералки, Жирмунская пододвинула, следуя желанию гостя, бокал с водой без газа, а сама, ничего себе не налив, уселась в кресло и, не мигая, уставилась зелеными глазами на детектива.
Роман, не выдержав, отвел взгляд и произнес:
— Вы отлично выглядите для человека, который оказался сначала запертым в секретную комнату, потом провалился под землю, а затем блуждал несколько часов по темному подземелью…
Алина, не спрашивая его разрешения (ведь хозяйкой в офисе была она!), достала из затейливой пачки тонкую ментоловую сигарету, зажгла ее при помощи затейливой же настольной зажигалки, выглядевшей как большой кристалл, и, пустив затейливое кольцо дыма в лицо Романа, грудным голосом произнесла:
— А что, я должна была, как эта придурковатая журналистка, вопить, кричать, закатывать глаза, швыряться пауками, задевать и ломать всевозможные рычаги и хлопаться в обморок? — Усмехнувшись, она подытожила: — Мне платят, причем неплохо, за то, чтобы я функционировала. Поэтому, когда мы скатились по дурости этой журналисточки куда-то по желобу вниз, я, после того как открылся проход, шагнула в подземелье.
