— За определенную мзду со стороны твоего клиента они готовы допустить любую версию развития событий, — усмехнулся Лялько. — И именно это и послужило одной из причин, почему я ушел с государевой службы на вольные хлеба. Ведь тебе и твоему клиенту нужна правда, не так ли? А не та версия, которую вам преподнесут далеко не самые рьяно работающие личности, понимающие, что же вы хотите услышать.
Светлый облегченно кивнул, радуясь, что объяснять ничего не надо, и заметил:
— Так оно и есть. Михаил Георгиевич не особо доверяет официальному расследованию. Тем более что…
Он замялся, а Лялько завершил его мысль:
— Тем более что мы имеем дело с отелем «Петрополис». И убийство произошло в номере сто восемьдесят четыре. Что же, наслышан, наслышан…
Роман подъехал к портрету пращура и произнес:
— Он написал воспоминания, которые до сих пор служат руководством для начинающих следователей. Но я-то в курсе, что самое интересное в этих мемуарах как раз и не упоминается. Например, все то, что связано с «Петрополисом»…
Помолчав, он добавил:
— Твой клиент допускает возможность мистического объяснения происшествия в номере?
Ликуя, что вопрос поставлен ребром, адвокат ответил:
— Ну а кто исключает? СМИ в истерику впали, все пишут о проклятии старого отеля. Пришлось теперь вневедомственную охрану нанять, чтобы объект патрулировала, иначе бы все эти безумцы устремились на территорию «Петрополиса», дабы «встретиться с призраками».
Лялько усмехнулся:
— Правильное решение. Эта история меня, конечно, заинтересовала. Как-никак первое происшествие в номере сто восемьдесят четыре после… После тысяча девятьсот семьдесят седьмого года! Ну, хотя и в восьмидесятых, перед тем как «Петрополис» на генеральную реконструкцию закрыли, были мелкие истории, но они внимания не заслуживают. Для публики вроде оккультизм, а на самом деле всего лишь обычная уголовщина.
Светлый встрепенулся:
— Ромик, может, и сейчас просто уголовщина?
Тот кивнул:
— Может. А, может, и нет. Потому что любое происшествие, даже замаскированное по какой-то хитрой причине под мистику, даже любая серия таких происшествий рано или поздно заканчивается. И скорее рано, чем поздно. А в «Петрополисе», с перерывами, конечно, иногда долгими, длится уже сто с лишним лет. Такой мистификации или, как сейчас принято говорить, фейка или пранка не бывает. Просто не бывает! Любой мистификатор насытится шоу, постареет или элементарно умрет. Не может же он жить сто с лишним лет и все еще быть способным на очередную кровавую пакость? А значит, что природа явлений…
Он смолк, а Светлый хрипло произнес:
— Значит, это все правда? Там призраки безобразничают?
Лялько ответил:
— Как говаривал Шерлок Холмс, если все естественные версии не подходят, то нужно обратиться к сверхъестественным. Но и для этого нужны железобетонные доказательства!
— Ты думаешь, эта материя допускает подобные доказательства? — спросил адвокат.
— Безусловно. Ведь даже сверхъестественное вполне естественно в рамках своих физических законов, а следовательно, вполне познаваемо и доказуемо. Если оно, конечно, вообще существует…
Он расхохотался и заявил:
— Заморочил я тебе голову, Генрих? Ладно, черт с ним, с этим сверхъестественным. Кстати, подходящий оборот, не так ли? Дело в другом. В отрубленной левой кисти этой несчастной девицы, которую там на прошлой неделе нашли…
Светлый в недоумении протянул:
— И что в этом такого? А, понимаю, отрубленная кисть — почерк убийцы? Но подожди, ты же сам сказал, что подобные убийства имели место в течение более чем ста лет и были связаны с «Петрополисом»…
Лялько ответил:
— Ты прав. Первое подобное убийство было зафиксировано в тысяча девятьсот двенадцатом году, последнее — в семьдесят седьмом. Хотя, согласно легенде, начало было положено в тот грозовой июльский день, когда старый князь Захарьин-Кошкин отхватил левую кисть Харитону Прасагову… Оба, кстати, потом умерли, причем при подозрительных обстоятельствах, в номере сто восемьдесят четыре отеля «Петрополис»!
Адвокат вздрогнул, а его бывший однокашник проговорил:
— Но дело именно что в левой отрубленной кисти. Как ты знаешь, мой пращур и полный тезка, Роман Романович Лялько, занимался тогда расследованиями смерти и князя, и тогдашнего владельца «Петрополиса» Прасагова, и той несчастной оперной дивы, которой отхватили кисть руки, и исчезновением людей в отеле…
— Исчезновением людей? — пробормотал адвокат. — Но ведь об этом вроде бы газеты не писали…
Лялько усмехнулся и, развернув инвалидное кресло, произнес:
— И ты, Генрих, веришь тому, что пишут газеты? Или перенявшему ее худшие функции Интернету?
Коротко рассмеявшись, он продолжил:
— Конечно, не писали, потому что об этом позаботился и наследник умершего Прасагова, молодой Евстрат Харитонович Прасагов, да и власти были не заинтересованы в распространении зловещей информации, хотя слухи, один нелепее другого, все же поползли: полностью скрыть пропажу постояльцев было невозможно! Мой предок оставил, как ты знаешь, обширные мемуары, а помимо этого — и множество заметок, никогда не публиковавшихся, но нам, членам его семейства, конечно же, известных. И в них сыщик описывает многие занятные свои расследования, в том числе уделяет много страниц и происшествиям в «Петрополисе»…
Роман помолчал, а потом добавил:
— Посему ты сделал правильно, что обратился ко мне. Потому что незримые нити судьбы, если выражаться оборотами того времени, связывают наше семейство с «Петрополисом». И, похоже, не только наше: ведь и сейчас главные действующие лица — это князь Захарьин-Кошкин и миллионщик Прасагов… И все же…
Он взглянул на адвоката Светлого и улыбнулся:
— Поэтому мне отлично известно, какая информация дошла тогда до праздной публики, а какая нет. То, что у оперной певицы неведомый злодей оттяпал руку, знали все. Некоторые тогдашние газеты были информированы лучше и сообщали: «кисть руки». И, наконец, самые ушлые информировали своих читателей: «кисть правой руки». Но в действительности у несчастной отсекли кисть левой руки! Но об этом даже в столичной полиции мало кто знал. Это была гениальная уловка моего пращура — выдать неверную информацию, чтобы отсечь, прости за неподходящий каламбур, возможность появления убийц-имитаторов. Ведь только настоящий убийца отрубал бы снова не правую, а именно что левую кисть!
С этими словами Роман подлил гостю в бокал виски. Адвокат, несмотря на то, что запретил себе больше пить, опрокинул в себя новую порцию спиртного.
— Но занятно, что у нынешней жертвы отсутствует левая кисть! То ли нечистая сила, обитающая в «Петрополисе» и выходящая наружу в номере сто восемьдесят четыре, снова активизировалась, то ли…
