Лерка тихо хихикнула в кулачок и, завидев огромного роста маляра, толкнула подругу в бок.
— Уважаемый! — позвала Милочка парня. — Послушайте!..
Парень оглянулся на двух дам, топчущихся у входа, и сразу приосанился — не каждый день в подсобке увидишь таких разряженных красоток.
— Чего хотели, леди? — осклабился он в широкой улыбке.
— Нам нужен Виктор… Вы понимаете, о ком я? — заиграла Милочка глазками.
— Да уж не обо мне, хотя я тоже Виктор, — загрустил парень. — Идемте, провожу. Тут разгром полнейший, не иначе колготки порвете…
Они двинулись за ним следом, благополучно уворачиваясь от всевозможных инструментов и приспособлений, которые так и норовили попортить им туалеты, и через несколько минут стояли перед дверью кабинета Виктора.
Милочка вошла, не постучав, и по тому, как вытянулось при их появлении лицо хозяина кабинета, они поняли, что встреча с ними не очень его воодушевляет.
После короткого приветствия Виктор спросил:
— Что привело вас, барышни? Поиграть хотели или что?..
— Или что! — сразу взяла быка за рога Лерка. — Где она?!
— Кто?! — попытался он изобразить непонимание.
— Виктор, — заиграла кулоном на тонкой золотой цыпочке Милочка. — Я никогда вам не говорила, что актер из вас ни к черту? Нет? Тогда скажу сейчас — вы никудышный лицедей в этом амплуа…
Он обиженно засопел и задумался. Подруги, переглянувшись, решили выждать время. Они подперли подбородки сцепленными ладонями и двумя парами глаз уставились на Виктора.
Пауза затянулась…
Первой не выдержала Милочка. Она вытащила из сумочки сигареты и, прикурив, спросила:
— А знаете, на чем вы прокололись?
Он фыркнул и качнул головой, что, очевидно, должно было означать недоумение.
— У Ксюши никогда не было родственников. — Она выпустила дым в потолок. — Не то чтобы совсем, но такие дальние, что она и думать-то о них забыла. Затем вы сказали, что ее увезли на родину, а она родилась здесь — в родильном доме номер 27. Так где она, Виктор?!
— Что же вы тогда так долго молчали? — сморщился он, поднимая на подруг глаза. — Если догадались, что она жива?
— Времена были тяжелые… Проблем было много… Я даже не знала: кто враг, а кто друг!
— Теперь-то знаете?
— Да! — твердо ответила она и, поднявшись, попросила: — Виктор, поехали, а! Так хочу ее увидеть, сил просто нет!..
— Хорошо, — обреченно согласился он. — Только прошу вас — она очень слаба. Ей нужен покой и только покой…
Они поднялись и двинулись к выходу.
Уже усаживаясь в машину, Виктор пристально посмотрел Милочке в глаза и с плохо скрытым восхищением сказал:
— Да! Вы самая загадочная женщина из всех, кого я знал! Макс правильно сделал, что поставил на вас…
Он еще чему-то улыбнулся и тронул машину с места.
Непонятно, чего ради они обещали Виктору сохранять тишину и спокойствие, если, едва переступив порог палаты, зарыдали в голос. Он шикал на них, пытался выставить вон, но бесполезно. Обступив койку, они хлюпали носами, разглядывая изменившееся до неузнаваемости лицо подруги.
— Девчонки! — взмолился он, не выдержав. — Что вы делаете? Мне таких трудов стоило добиться ее теперешнего состояния! Не говоря уж о том, чтобы скрыть ее местонахождение, а вы!..
Последнее немного привело их в чувство. Они взяли по стулу и уселись по обе стороны от кровати, время от времени утирая слезы. Ксюша ровно дышала, совершенно не реагируя на всхлипывания и причитания, которые раздавались из уст то одной, то другой женщины, глаза ее при этом были закрыты.
— Она сейчас спит после уколов, — в преддверии их вопросов пояснил Виктор. — Потом поговорите… Она понемногу начала все вспоминать…
— Все теперь не страшно! — качнула головой Милочка. — Главное, что она жива! И мы теперь — снова вместе!..
