— На вот, возьми на дорогу, — старательно уворачиваясь от его прищуренного взгляда, произнесла она. — Командировочное удостоверение на всякий случай…
— Какой?..
— Мало ли… Вдруг проверка документов, а тебе, кроме пулевого ранения в плече, и предъявить больше нечего… А так, хоть и филькина грамота, но все же лучше, чем ничего…
— Спасибо.
Они потоптались у обочины и, коротко простившись, пошли каждый в свою сторону.
Если Наталья и испытывала неловкость от того, что не стала противиться его отъезду, то это чувство вытеснялось чувством огромной тревоги за Милку.
Она видела — каждое движение дается Максиму с большим трудом. Всякий раз, как он задевал раненое плечо, бледность заливала его впалые щеки. Но она не удерживала его.
Уставившись невидящими глазами в окно, она попыталась отвлечься, заставляя себя думать о чем-то постороннем, но ничего не получалось. Перед глазами вставала одна и та же картина: истерзанное, окровавленное тело сестры. Поэтому, когда за ее спиной хлопнула дверь и Милкин голосок весело пропел: «Наталья, привет!», она едва не рухнула на пол.
— Ты-ы?! Откуда?!
— Оттуда…
Милочка танцующей походкой прошла к столу и опустилась на стул. Копнув в вазочке с конфетами, она вытащила из самой середины молочную ириску и, развернув ее, прямиком отправила в рот.
— Вкусно, — зажмурилась она от удовольствия. — Люблю ириски… Особенно молочные и такие, чтобы тверденькие были…
— Ты где была?! — сипло выдавила Наталья, все еще не способная сдвинуться с места. — Ответь же мне!
— А что случилось? Почему ты так озабочена? — легкомысленно дернула плечиком сестра. — Съездила к Тимошке, решила одну из проблем. Скажем — самую существенную. А на тебе лица нет. Можно подумать…
— Нет, Милка, я тебя сейчас отлуплю, — качнула головой Наталья и едва не со стоном опустилась на стул. — Неужели ты не могла мне сказать? Или хотя бы написать подробнее…
Милочка насупилась, как бывало в детстве, и закусила нижнюю губу. Но вопреки ожиданиям, впечатления это на сестру не произвело. Оставив без внимания Милкину мимику, она поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях.
— Наталь, — тихо позвала Милочка, заерзав на стуле. — Ну прости меня. Ну виновата, исправлюсь. В конце концов, ничего же не случилось. Нашлось то, чего с таким нетерпением искали многие. Максим, кстати сказать, тоже искал. Теперь же он сможет уехать…
— Уже, — глухо молвила Наталья, не убирая рук от лица. — Уже…
— Что — уже? — захлопала Милочка пушистыми ресницами. — Что — уже?..
— Он уехал…
Сорвавшись с места, Милочка выскочила на крыльцо и пулей понеслась по расхлябанной тропинке к сторожке. В два прыжка преодолев скрипучие ступеньки, она рванула на себя дверь и в недоумении застыла на пороге.
Максима не было. Хотя откуда ему было здесь взяться, если Наталья не далее как минуту назад со всей ответственностью заявила, что он уехал.
«Ну почему?! — испуганно билось у нее в мозгу. — Почему не дождался меня?!»
Именно этот вопрос она и выпалила запыхавшейся Наталье, едва та появилась в дверях.
— Он поехал за тобой, — ответила та, переведя дух.
— Куда?! — почти простонала Милочка, сползая по стене на пол. — Зачем?!
Наталья опустилась на аккуратно заправленную койку и принялась посвящать сестру в подробности их с Максимом последнего разговора. Вздыхая и то и дело извиняясь, она не упустила ни единой детали в своем повествовании.
— Прости меня, — раз, наверное, в сотый прошептала Наталья и подняла на сестру виноватые глаза. — Я так испугалась…
Склонив голову набок, Милочка, казалось, не слушала ее. Она сидела, уложив подбородок на колени и уставив мечтательный взгляд в дощатую стену напротив. Легкая полуулыбка, блуждающая при этом на ее пухлых губах, придавала ей почти русалочий вид.
— Ты чего задумала?! — насторожилась сразу Наталья. — Милка, очнись и посмотри на меня! Ты чего задумала?!
— Помнишь мультфильм про гнома, от которого ушел дом? — она по-детски хихикнула, прикрыв рот ладонью. — Вот и мы с Максом будем кататься туда-обратно, пока наши пути не пересекутся…
Она встала со своего места, отряхнула джинсы и решительно направилась к выходу.
— Где пересекутся? — не выдержав, взвизгнула Наталья. — На кладбище?! Остановись! Не пущу!!!
Она кинулась следом за сестрой и, поймав ее за полу куртки, резко развернула к себе.
— Послушай меня! Послушай, хотя бы раз в жизни!!! Не езди туда!!! Я прошу тебя!!! Заберешь мальчишку, у меня есть деньги, я спрячу тебя. Спрячу так, что никто не найдет…
— Наталечка! — нежно пропела Милочка, высвобождая куртку из цепких рук сестры. — Нельзя прятаться вечно… И ты это знаешь не хуже меня. К тому же Максим…
— Понятно, — обреченно махнула рукой Наталья. — Ты все равно сделаешь все по-своему. Ты с десяти лет себя мыслишь взрослой и самостоятельной.
— Пока что это меня не подводило. Живу и, как видишь, здравствую. Я должна быть там, пойми!..
— Ты настолько сильно влюбилена в него? — недоуменно подняла брови сестра. — Милушка, родная моя, ну ты же не жена декабриста! Ты вообще ему никто! Неизвестно, что еще у вас будет…
— Ты знаешь, может быть, впервые в жизни я хочу поступить безрассудно, — с непонятной легкостью в голосе ответила Милочка. — Всю свою жизнь я просчитывала, взвешивала, анализировала, учила других… И в итоге что?! В итоге — одна пустота кругом! Ни любимого человека рядом, ни ребенка…
— Теперь у тебя есть ребенок, за которого ты несешь ответственность! — встряла Наталья с надеждой в голосе.
— У него есть родной дядя, и он разыскивает его. У него есть родная мать. Пусть она и лишена родительских прав, но кто знает, как она поведет себя в данной ситуации. При таком наличии родственников ни один суд не отдаст его мне. Если мне посчастливилось спасти от неминуемой гибели этого малыша, это еще не дает мне права считать Тимошку своим, — подвела Милочка черту в своих рассуждениях.
— Но Максим… — Плечи у Натальи обреченно опустились, и в глазах вновь закипели непрошеные слезы. — Неужели ты сможешь быть с ним счастлива? Ты такая утонченная, такая…
— И такая одинокая… — закончила Милочка, обнимая сестру. — Идем, проводишь меня.
Сестры обнялись и медленно двинулись все по той же тропинке в сторону детского дома. Солнце ослепительно играло в его начищенных до блеска окнах, навевая настроение стабильности. Возможно, это, а может быть, ласковое бормотание Милочки на ушко сестре, но она понемногу успокоилась.
Взойдя на крыльцо, она приосанилась и принялась отдавать распоряжения дворнику, который слишком лениво сгребал раскисший под яркими лучами солнца снег. На ходу поправив шарфик у одной из малышек, чья группа как раз выходила на прогулку, Наталья зашла на кухню и строгим взором обвела котелки и кастрюльки, коими была уставлена огромная раскаленная плита.
