— Чего же здесь непонятного? — хмыкнул Серега, запирая багажник. — Для телки этой и номер был снят! Машина ее почти всю ночь простояла под окнами этого самого номера.
— Не мели чепухи, — досадливо поморщился Максим. — Он мог привезти ее в любое место.
— А может, она не захотела?.. — не сдавался Серега. — Есть же такие дамочки, которым подавай цветы, шампанское в постель под балдахином, романтику одним словом…
— Она не из таких, ей эта вся мишура без надобности, — мрачно буркнул Максим. — Я думаю, что у него там была назначена деловая встреча. Неспроста он велел нам ехать поутру к Игорю и притащить хоть за уши к нему… Нервничал он сильно, я это чувствовал.
— А может, он влюбился! — не унимался его друг и, уже усаживаясь за руль, попросил: — Все же, Макс, не расслабляйся. Эта дамочка здесь каким-то боком замешана, поверь мне…
От напряженных размышлений Сергея отвлек пронзительный свисток постового. Тот махал своим полосатым жезлом, делая ему знак съехать на обочину.
— Вот черт! — выругался он, поняв, что вляпался, переехав сплошную линию. — Сейчас прилипнет…
Сбросив скорость, Сергей начал маневрировать, пытаясь пробиться сквозь сплошной ряд автомобилей. И вот в тот самый момент, когда это ему почти удалось, из ближайшего переулка на бешеной скорости выскочил развалюха «ЗИЛ». Никуда не сворачивая и не сбавляя оборотов, он на полном ходу врезался в красные «Жигули», разорвав их почти надвое.
Страшный грохот покореженного металла, дикая боль, пронзившая все тело, смешались в кровавой круговерти, увлекая Серегу все дальше и дальше в черную бездну.
Когда спустя несколько минут к месту аварии подъехала карета «Скорой помощи», Сергей был уже мертв…
* * *
Палыч сосредоточил все свое внимание на упрямой шпротине, которая все никак не хотела нанизываться на вилку.
— Ну что ты будешь с ней делать?! — бормотал он вполголоса и, схватив двумя пальцами настырную рыбку за хвостик, отправил ее в рот. — Вот так-то лучше будет, а то Милка вилок каких то наложила… А чего вилками-то есть — колбасу? Так я ее и руками…
Посмотрев мутными глазами на часы, он удивленно вскинул брови. Прошло не так уж много времени с тех пор, как за Милочкой закрылась дверь.
— А бутылка уже пустая, — озадаченно поскреб он в затылке.
Как назло, в голову лезли всякие непутевые мысли, от которых уснуть не предоставлялось никакой возможности.
— Что же делать-то?
Палыч вывернул пустые карманы, пошарил на полке, куда, он видел, Милочка бросала какую-то мелочь.
— Ох ты, умница моя! — возликовал он, с радостью обнаружив пару смятых червонцев. — К твоему приходу я и маленькую куплю, и подзакусить еще кое-чего приготовлю.
С этими словами Палыч протрусил к выходу и, открыв дверь, ступил на шаткие ступеньки.
Небо заволокло плотными облаками, сокрыв густую россыпь звезд. Ветер трепал полуголые ветви и брызгал в лицо мелким моросящим дождем. Зябко поежившись, Палыч поднял воротник ветхой куртки и, то и дело чертыхаясь, пошел к Верке-продавщице.
Заходить к той можно было в любое время суток. Приветливая от природы, она совала просящим бутылочку и, если позволяли денежные средства покупателя, что-нибудь на закуску. За это окрестные мужички ее любили, и всякий раз, как она нуждалась в помощи, предлагали ее незамедлительно.
Верка открыла почти сразу.
— Чего тебе, Палыч? — широко зевнув, спросила она.
— Верунь, маленькую дай, — протянул он ей деньги.
— Ну что с вами будешь делать, — качнула она укоризненно головой. — Можно подумать, до утра нельзя подождать…
Ненадолго скрылась за дверью и вскоре вернулась, протягивая Палычу запотевшую четвертинку. Согнувшись в благодарственном поклоне, тот, оскалясь беззубым ртом, вскоре засеменил к своей сторожке, прижимая к груди булькающую драгоценность.
Свернув в свой проулок, Палыч удивленно заморгал глазами. Удивительно, но единственный на этой улице фонарь, несколько минут назад благополучно освещавщий осеннюю слякоть под ногами, не горел.
— Дела!.. — озабоченно выдохнул он, шевельнув босыми пальцами ног в старых башмаках. — Надо было дураку сапоги надернуть…
Он осторожно двинулся вдоль штакетника, стараясь по возможности не оступиться в глубокую лужу, которая просыхала в этом месте лишь к середине лета. Неожиданно внимание его привлек какой-то шорох в густых зарослях сирени, темнеющих бесформенной массой на его пути.
Чувствуя, как страх леденит душу, Палыч мысленно перекрестился и, заикаясь, произнес:
— К-кто з-здесь?!
Ветки еще пуще заколыхались, и оттуда с диким визгом выскочили сразу несколько кошек.
— Тьфу ты, черт! — в сердцах сплюнул Палыч и продолжил свой путь.
До его сторожки оставалось всего каких-то пару метров, когда он все же оступился — ноги заскользили по осенней грязи. Пытаясь сохранить равновесие, сам того не желая, Палыч влетел в самый центр лужи, подняв каскад ледяных брызг.
— Ну что ты будешь делать?! — чуть не плача, забормотал он.
Балансируя на самой кромке размытой тропинки, он нечаянно выпустил из рук вожделенную четвертинку и теперь в растерянности озирался по сторонам.
— Вот незадача какая… А вдруг разбилась?! — причитал он, опустившись на четвереньки и обследуя дно досадного водохранилища. — Верка в долг не даст!..
Устав от бесплодных поисков, Палыч совсем уже было отчаялся, когда замерзшие от холодной воды пальцы нашарили гладкий бок заветного сокровища.
— Слава богу! — выдохнул он с облегчением.
Палыч совсем уже было собрался покинуть это неприветливое местечко, как в шею его ударило чем-то тяжелым. Недоуменно обведя взглядом кромешную темень вокруг, он упал на колени и, судорожно вздохнув, рухнул вниз лицом…
* * *
Когда впереди засверкали огни ночного города, Милочка смогла наконец перевести дыхание — идти оставалось совсем немного.
Боясь попасться на глаза какой-нибудь лихой компании, в поисках развлечений раскатывающей по ночным дорогам, она всю дорогу от дачного поселка проделала пешком. Причем, завидев вдалеке свет фар, она бежала в придорожные кусты и терпеливо ждала, когда машина проедет мимо.
Чувствуя, как гудят от напряжения ноги, Милочка села на бордюр и, скинув кроссовки, принялась разминать затекшие пальцы.
— Эх, Ксюша, Ксюша… — горестно пробормотала она, вспомнив о судьбе своей подруги, и глаза ее вновь наполнились слезами. — За что же ты попала?!
Милочка обулась и двинулась по объездной дороге, которая должна была ее вывести напрямую к дому Кирилла и Лерки. Мысли, хаотично мелькающие у нее в мозгу, были неутешительны.
