Однако улыбка, осветившая лицо Руперта, заставила ее сердце замереть. В чем дело? Вся ее жизнь или, вернее, то, что от нее осталось, пошло наперекосяк, а она лежит здесь перед этим красивым, мужественным человеком, совершенно потеряв голову, и только потому, что от его разящей наповал улыбки во всем теле разливается приятное и успокоительное тепло. Неужели она окончательно сошла с ума?
— Что ж, это хорошая новость. — Улыбка Руперта стала еще шире. — Не вспомнили ли вы чего-нибудь еще?
С мечтательным выражением на лице Флоренс уставилась в потолок. Он ей нравится, действительно нравится! Умный, с чувством юмора, много повидавший человек, с которым чувствуешь себя так надежно.
По отношению к ней Руперт вел себя как истинный джентльмен. Наверняка он пользуется успехом у женщин. Может быть, она для него просто приятное исключение: женщина, которая не охотится за ним. Флоренс не чувствовала никакого давления с его стороны, никаких поползновений воспользоваться своими выдающимися внешними данными.
Лежа на мягких, удобных подушках дивана, усталая и расслабленная одновременно, она, казалось, все еще ощущала кожей тепло прикосновения его руки там, в ванной больницы.
Что, если бы Руперт тогда поцеловал ее в губы? Если бы его прикосновение было не холодно-рациональным, а страстно-чувственным? Сердце ее дрогнуло, губы непроизвольно приоткрылись.
Повернувшись на бок, она попыталась выкинуть эту мысль из головы. Страсть была одной из тех эмоций, которые почему-то казались Флоренс неразумными. Может быть, потому, что представительницы ее профессии никогда не позволяют себе увлечься… клиентом? Страсть опасна, она превращает нормальных людей в сексуальных маньяков. Поддаться страсти означает потерять над собой контроль, а это в свою очередь делает человека крайне уязвимым.
Похоже, мне известно все это не понаслышке, подумала Флоренс. Но почему тогда ничто в подсознании не мешает мне с вожделением смотреть на моего спасителя, словно в той прошлой жизни у меня не было никаких сильных душевных привязанностей? Что же правда, а что ложь в моих снах?
В любом случае гораздо спокойнее быть друзьями, чем любовниками. Друзья не так рискуют, дружба лишена той интимности отношений, которая неизбежна между любовниками, знания того, где и как больнее ударить, если взаимоотношения испортятся.
К тому же дружба это то, чего наверняка желает сам Руперт. Если она бросится ему на шею, то, возможно, он просто брезгливо отвернется. Ему не нужна ее страсть. И тем более будет не нужна, когда он узнает о ее прошлом. Поэтому мечты о нем — бесполезная трата времени.
— Флоренс! — В голосе Руперта звучала тревога. Неудивительно, если он уловил направление, которое приняли ее мысли. — Вы так и не ответили на мой вопрос!
Она неохотно отвела взгляд.
— Думаю, мне надо встать.
Руперт не шевельнулся. Однако этого и не требовалось — Флоренс ощущала его присутствие каким-то особым шестым чувством.
— Вы уверены, что это следует делать?
Вдохнув поглубже, она ощутила запах Руперта, комбинацию одеколона, мыла и теплого тела.
— Уверена. Мне нужно подышать свежим воздухом.
Это было не совсем ложью, хотя Флоренс нуждалась не только в свежем воздухе, способном прояснить мысли и привести в относительный порядок расстроенные нервы. Ей надо было оказаться как можно дальше от Руперта. Если не сделать этого немедленно, она непременно совершит какую-нибудь глупость, например, страстно поцелует его, несмотря ни на что.
— Кстати, Барби так и не побывала на своей вечерней прогулке, — добавила Флоренс.
Некоторое время он молча смотрел на нее, затем, по-прежнему не говоря ни слова, протянул руку, чтобы помочь ей подняться с дивана. Избегая его взгляда — и руки тоже, — Флоренс спустила ноги на пол и встала, прекрасно понимая, что ведет себя довольно странно, и все-таки надеясь выглядеть в его глазах не более странно, чем обычно. В конце концов, как же иначе должна вести себя женщина, полностью лишившаяся памяти?
— Вы уверены, что все будет в порядке? — настойчиво спросил Руперт, и прозвучавшая в его голосе забота только усилила испытываемое ею чувство вины.
— Я чувствую себя прекрасно. — Флоренс скосила глаза в его направлении. Весь вид Руперта ясно говорил о том, что он не слишком поверил услышанному. — Только немного смущаюсь, — добавила она с улыбкой, желая показать себя с самой положительной стороны, но это получилось у нее далеко не лучшим образом.
Руперт пожал плечами.
— Тогда я оставлю вас на минуту.
Покинув комнату, он действительно вернулся через минуту с легкой курткой для нее и с черным кожаным поводком для Барби.
Разве возможно, чтобы мужчина, совершенно посторонний человек, мог настолько хорошо ее понимать? И почему она испытывает такую неловкость от того, что не до конца с ним откровенна?.. Хотя это-то вполне можно объяснить, учитывая сферу ее деятельности.
Флоренс надела куртку, изобразив на лице то, что должно было означать благодарную улыбку, застегнула молнию и вышла вслед за Рупертом и Барби на улицу.
Дойдя до пляжа, Руперт спустил собаку с поводка, дав ей возможность побегать на свободе. Флоренс молча шла рядом, лицо ее было нахмурено.
Возникшее у него подозрение, что она что-то от него скрывает, сейчас еще более окрепло. Связано ли это с тем, что ей удалось вспомнить свое прошлое? И если да, то что в нем такого предосудительного, чем нельзя поделиться с ним?
До сих пор Флоренс как будто доверяла ему. Что же изменилось за несколько часов его отсутствия?
Промчавшись вдоль кромки прибоя, облаивая набегающие волны, Барби тяжелым галопом поскакала к любимой песчаной дюне. Приглашающим жестом указав на лежащую верх днищем лодку, Руперт подождал, пока усядется Флоренс, затем присоединился к ней.
— Вы что-то еще видели в вашем сне, не так ли? — У нее было вполне достаточно времени для того, чтобы обдумать ответ, решил он.
Негромко вздохнув, она подняла на него взгляд. Тревожное выражение ее лица заставило сердце Руперта болезненно сжаться.
— Да, видела, — нехотя призналась Флоренс.
— И что же?
— Не только видела, но и слышала. Не знаю, впрочем, имеет ли эта деталь какое-либо отношение к реальности, однако в моем сне два раза раздавался странный звук, показавшийся мне очень знакомым.
Врачи предупреждали, что со временем память постепенно начнет к ней возвращаться, но ни словом не упомянули о том, что это будет происходить во сне. Но как бы то ни было, намек есть намек, и Руперт вовсе не собирался сразу отвергать любого рода информацию, могущую помочь Флоренс вновь обрести себя.
— Предположим, хотя бы на мгновение, что этот звук вы слышали в реальности. — Она выглядела такой обеспокоенной, что сердце его опять сжалось. — На что он походит? — осторожно спросил он, стараясь не отвлекаться на бесполезные эмоции.
