– Нет. Мы вели его от клиники. Ошибки нет. Наша сеть... Не вам мне объяснять. – Незримый собеседник несколько минут молчал, затем не без раздражения молвил: – Если вы облажаетесь...
– Ой, только вот этого не надо! – Сергей со злостью рубанул рукой воздух, забыв, что у него в руке сигарета. Тут же с ее кончика на новехонький ковер соскочил огненный шарик, мгновенно прожигая темное пятно на светло-бежевой ворсистой поверхности. – Черт!
Он опасливо оглянулся на супругу. Любимая не терпела курения вообще, а курения в супружеской спальне – особенно. И эта злополучная дырка... Неприятного, долгого и нудного разговора не избежать. А тут еще этот коллега прицепился. Как ему объяснишь?.. Да никак! Черта с два он поймет, да и, собственно, знать не должен. Он за сотни верст, а ему тут жить да жить. И жить по тем законам, что диктует волчья стая. Причем неистребимая волчья стая. Разобраться! Вот это другое дело. Вот здесь он всегда «за». А по-другому... Извините, братья-коллеги. Это ваша игра и ваши ставки...
– Чего молчишь?! – Учтивость у коллеги в голосе пропала, а на свет божий поперло раздражение, усталость и нетерпимость к тупым соратникам по оружию. – Уснул, что ли?!
– Да нет, – Сергей насмешливо хмыкнул. – Думаю...
– Нашел время! Пора действовать, а не думать. Думать раньше надо было.
– То-то я смотрю, вы там надумали!..
Сердитое сопение в трубку и следом примирительное:
– Ладно, извини, брат. Погорячился я немного. Земля горит под ногами, как подумаю, что дело моей жизни так и осталось незавершенным.
Сколько пафоса! Да шел бы ты к едрене фене, правдолюб гребаный! Известно, откуда такая нетерпимость. Тоже не лаптем щи хлебаем. Какими-никакими сведениями, да разжились.
Сергей в три затяжки выкурил сигарету и, придавив окурок в пепельнице, вытянулся на кровати поверх одеяла. Коллега на другом конце провода что-то еще бормотал, пытался инструктировать, затем, скомкав прощание, положил трубку.
И почти в тот же самый момент супруга подняла голову и втянула носом воздух.
– Опять куришь в постели?! Серега, я тебя убью когда-нибудь. Кто звонил? – на одном дыхании, с закрытыми глазами, но голосом железной леди выдала она.
– Да так... Спи, милая, спи.
– Когда покой будет, интересно мне знать?
– Когда подохнем, тогда и успокоимся. – Сергей сказал это очень тихо, почти для себя, но она услышала.
Сна тут же как не бывало. Одеяло отлетело в сторону. И жена, всклокоченная спросонья, уставила на него заспанные глаза.
– Ты что это здесь лопочешь, дорогуша моя?! Кто подохнет?! Ты?! Я тебе подохну! Я тебе так подохну! – Она упала рядом с ним на кровать. Уткнулась носом в грудь и тихо, почти жалобно, попросила: – Ты не говори так больше никогда, ладно? Мне ни к чему начинать жизнь с нового листа. Да и люблю я тебя больше своей жизни. Так что ты уж постарайся уцелеть на этой своей работе. Обещаешь, Сереженька?! Пообещай мне только, пожалуйста!
Сергей погладил ее по волосам, поцеловал в макушку, поражаясь тому, сколько неизбывной нежности сейчас в его душе к этой женщине. И когда она, бесцеремонно толкнув его коленом, в очередной раз настойчиво потребовала обещания, с легкой улыбкой пробормотал:
– Обещаю... Я все готов тебе пообещать, родная моя. Все, что только пожелаешь.
Глава 21
– Длина ствола огнестрельного оружия, что сейчас в твоих руках, – семьдесят два сантиметра. Внизу, там, где лежат твои нежные пальчики, подствольная коробка. В нее входит пять патронов. Вот это оптический прицел... Это – приклад. Ты должна срастись с этим оружием, понимаешь? – Артем неторопливо прохаживался перед закоченевшей Ольгой и тоном учителя словесности вбивал ей в голову азы киллерского дела. – Не смотри, пожалуйста, на меня взглядом клонированной овцы, Оль! Ты все поняла?
– Что? У меня уже зубы свело от холода. Не май месяц, знаешь! Долго еще мы здесь пробудем?
– До тех пор, пока ты не собьешь во-о-он с того пенька банку из-под пепси. Ты можешь мерзнуть, коченеть, падать ледышкой к моим ногам, но мы не тронемся с этого места до тех пор, пока ты не отбросишь свое упрямство и не начнешь постигать науку...
– ...уничтожения себе подобных! – фыркнула она, заканчивая за него фразу. – Я тебе говорила, что у меня ничего не получится. Говорила? Говорила. Ты сколько этому мастерству учился? Год, два? Молчишь? То-то же! И вообще! Я хочу в туалет, я хочу есть, пить и...
– И?!
– И еще хочу начать жить заново. И чтобы в этой жизни не было тебя. Твоего ружья. И твоих замыслов поганых! – с чувством закончила Ольга и, передав ему снайперскую винтовку, сунула руки в карманы куртки. – Так, как живешь ты, жить нельзя.
– Нормально живу, что ты, девочка? И я не уничтожаю себе подобных, как ты изволила выразиться. Я очищаю общество от скверны. Потому как очень многие индивидуумы, населяющие землю, ничего, кроме скверны, после себя не оставляют...
– Очень интересная философия, – Ольга презрительно скривилась. – Так можно любому преступлению дать оправдание. К примеру, воровство как экспроприация экспроприаторов. Убийству ты уже определение дал. Изнасилование не есть принуждение к сексу, а есть самоутверждающая позиция самцов-семяносителей. Так, что ли?
Артем сморщил лоб, замотал головой, потом покрутил несколько раз пальцем у виска и наконец молвил:
– Один древний римлянин когда-то давно сказал: «Никогда не называйте счастливым того, кто еще не умер!»
– Значит, ты делаешь людей счастливыми?! Так, что ли?! – Ольга впервые слышала это изречение, и нельзя сказать, что оно ее не озадачило.
– Возможно... Я освобождаю их от самих себя. От тех пороков, что они носят в себе.
– Боже мой!!! – Она снова взбеленилась. – Но почему же в таком случае от тебя никто меня не освободит?! Почему, ответь?! От всего того дерьма, что ты несешь в себе!!! Философ, елки-палки!
То ли ей показалось, то ли на самом деле Артем обиделся. Но он вдруг резко отвернулся от нее. Плечи его поникли. Спина сгорбилась.
А ну как сейчас повернется к ней и попросит прощения за все!.. Или на колени упадет и, раздирая в кровь лицо, будет молить господа об отпущении грехов!..
Но вожделенного чуда не случилось. Он повернулся к ней, но не со словами прощения, а с премерзкой ухмылкой на лице.
– Бери винтовку, быстро! И если через час не научишься стрелять, то...
– То что? – Оля вытащила руки из карманов и с опасением приняла винтовку.
– То получишь неутешительные новости из дома, – Артем равнодушно дернул плечом. – Ты же не хочешь зла своей матери? Нет. Вот и умница. Так, молодец. Приклад к плечу плотнее. Смотри в прицел... Молодец! Пять пуль. Интервала между выстрелами нет. Давай, детка! Жми на курок!
