— Что так развеселило вас, дорогая?
— Просто я подумала, что можно было бы сейчас собрать благотворительные средства на год вперед, достаточно дамам, присутствующим здесь, сложить в одну миску все драгоценности, которые на них нацеплены.
— Можете внести такое предложение.
— И вызвать всеобщую ненависть? Нет уж, спасибо! — весело взглянув на него, ответила Вероника.
В зале в это время с опозданием появилась блистательная Лора, виноградной лозой льнущая к сопровождавшему ее партнеру.
Надуманная ситуация, как определила это Вероника, восхищаясь способностью Лоры действовать. Завидев Ралфа, та еще теснее прильнула к своему спутнику, желая, видимо, возбудить ревность бывшего приятеля.
Но ее уловка не сработала, и, когда они садились ужинать, Вероника почувствовала себя в чем-то виноватой перед этой женщиной.
Длинный стол был роскошно сервирован прекрасный тонкий фарфор, начищенные серебряные приборы, хрустальные бокалы, большой выбор виноградных вин.
Случайно так вышло или нет, но только Лора оказалась за столом рядом с Ралфом.
Вероника уверяла себя, что это ей безразлично.
Официанты разносили пять или шесть разновидностей восхитительных блюд, а Вероника тем временем вела разговор со своим соседом по столу, в котором они обсуждали проблему государственного финансирования образовательной системы и делились мнениями по поводу разных методов преподавания.
Это помогало ей игнорировать вызывающее поведение Лоры, чьи красивые ручки с наманикюренными пальчиками то и дело вцеплялись в руку Ралфа. Ох, эти ее страстные улыбки, хрипловатый смех и кошачьи интонации...
Ралф был в прекрасном настроении, весел, общителен, обходителен, и Вероника тоже делала вид, что ей весело, думая про себя: играть, так играть.
— Еще немного вина?
— Нет, спасибо.
Она взглянула ему в глаза, в эти мерцающие задорным блеском темные глаза, и ей захотелось ударить его. Он веселится, черт его побери!
Непринужденно улыбнувшись ему, она запустила руку под стол и положила ее ему на бедро, затем и вообще подкралась к ширинке.
— Осторожно, pequena, — тихо предостерег он ее.
Она удивленно расширила глаза.
— Не пойму, о чем вы?
— Дорогая, я бы весьма удивился, если бы вы проявили такую отвагу дома, когда мы наедине, — вкрадчиво проговорил он и увидел, что бесстрашие на ее лице пришло на смену веселой игривости.
— Можете на это рассчитывать.
— Намерены бросить мне вызов?
— Никто другой просто не осмелился бы.
— И вы полагаете, что это меня обрадует?
Ралф усмехнулся, наблюдая выразительную игру эмоций на ее лице.
— Да, — просто сказала она и улыбнулась ему в ответ.
Кофейные столики были накрыты в огромном зале для торжественных приемов, и там же намечалось проведение благотворительного аукциона, для чего заранее были выставлены предлагаемые к продаже предметы.
Живопись, произведения декоративного искусства, ювелирные изделия — словом, смешение всего со всем. Вероника заинтересовалась этой выставкой, причем не столько самими предметами, сколько теми, кто будет их покупать.
— Вам что-нибудь нравится? — спросил Ралф, и она показала на небольшое полотно Харта, изображающее сельскую сценку.
— Когда аукцион начнется, можете предложить цену.
Он назвал сумму, которую не следует превышать, и она удивленно взглянула на него.
— Вы это серьезно?
— С чего бы я стал шутить?
Вероника следила за происходящим со все возрастающим интересом и, когда картина была выставлена на торг, заявила первоначальную цену. Свой голос подала и Лора, и, когда предлагаемые суммы начали быстро нарастать, гости заинтересовались этим событием, ибо тут, на их глазах явно разгоралась личная война.
Благотворительность от этого только выиграет, твердила себе Вероника, прибавляя сразу по сотне долларов. Ралф мог себе это позволить. Однако она не собиралась превышать лимит, который он утвердил, и старалась не смотреть в сторону Лоры, когда аукционист бубнил свое: раз, два...
— Одна тысяча.
Вероника с возрастающей неуверенностью следила за Лорой. Будет ли та сражаться дальше?
— Тысяча триста.
— Полторы тысячи.
— Тысяча семьсот.
— Две тысячи.
— Две тысячи раз, две тысячи два. Две тысячи...
— Три тысячи.
— Три тысячи раз...
Никто не сомневался, что идет битва между бывшей подружкой Ралфа и его новой любовницей.
— Пять тысяч, — прозвучал голос Ралфа, и все сразу умолкли.
— Пять тысяч раз, пять тысяч два, пять тысяч три! Продано!
Ралф взял картину и тут же, на глазах у всей публики, вручил ее Веронике.
— Это что, желание что-то доказать? — тихо спросила она, взглянув на дарителя.
— Вам понравилась картина. Я ее купил. Деньги пойдут на благотворительность. Конец истории.
— Нет, — сказала Вероника. — Не конец.
— Давайте доспорим дома, дорогая, а не то...
— Примите мои поздравления, — послышался за их спинами приторно-сладкий голос.
Они оба обернулись. Это была Лора.
— Неплохая картинка. Надеюсь, Вероника по достоинству оценит ее.
— Безусловно, — с отменной вежливостью ответила Вероника, с удовольствием отмечая гримасу неудовольствия на лице Лоры.
— Ралф очень щедр, — сказала Лора и обольстительно улыбнулась ему: — Не правда ли, guerido?
Она повернулась к сопровождавшему ее мужчине, представила ему Ралфа и Веронику, затем представила им его.
— Роберто Аньелли.
Роберто отвесил легкий поклон, склонился к протянутой руке Вероники, поцеловал ее и, задержав в своей руке, сказал:
— Я очарован.
Вероника вежливо улыбнулась и забрала руку. Ралф в знак приветствия слегка поклонился. Возникло некоторое напряжение, и Вероника, извинившись, пошла попудрить носик.
Пять минут спустя она вышла в коридор и наткнулась на Лору, которая явно поджидала ее.
— А, вот вы где! А то Ралф обеспокоен вашим долгим отсутствием.
— В самом деле?
— Не представляю, чем вы могли привлечь Ралфа, но, очевидно, у вас нашлось, чем уловить его в силки.
— Возможно, хорошим сексом?
Взгляд Лоры помрачнел.
— Не будьте такой грубой, милочка, это не ваш стиль.
