Бекки давно заметила, что макияж Айрин сделан искуснее и, так сказать, более соответствует возрасту. Однако из вежливости сказала:
— Да, очень хорошо, но и вы вчера неплохо справились с задачей. Как бы то ни было, вы глядите замечательно. Вас просто необходимо запечатлеть на полотне!
Рассмеявшись, Айрин погрозила Бекки пальцем.
— Ты мне льстишь, детка…
Тем не менее она кокетливо тронула волосы, тем самым непроизвольно продемонстрировав свое хорошее настроение.
Пока они беседовали в том же духе, Бекки собрала и установила специальную разборную рамку, на которую затем накинула привезенную с собой светло-бежевого оттенка ткань, которая должна была стать фоном всей будущей картины. Затем усадила Айрин в самое красивое кресло, которое нашлось в доме — собственно, в гостиной, — и красиво драпировала на полу шлейф ее платья.
— Так я должна сидеть? — спросила Айрин.
— Да. Правда, существует вариант, при котором придется стоять, но не советую вам выбирать его. Ведь работа продлится не один день, и всякий раз вы должны будете выстаивать по нескольку часов. Это трудно даже… — Тут Бекки осеклась, проглотив слово «молодому». Как знать, возможно, Айрин Хорнби еще не считает себя старухой. — То есть я хотела сказать, не всякому это под силу.
Айрин кивнула.
— Что верно, то верно, детка. Правда твоя… Пусть будет кресло. Тем более что моя прабабушка Дебора тоже изображена сидящей в кресле.
— Вот видите, как хорошо… — пробормотала Бекки, роясь в сумке. — Куда же я его подевала…
— Значит, и я буду как бабушка Дебора, — продолжала тем временем Айрин. — Ты что-то потеряла?
— Не могу найти фотоаппарат… — Бекки огляделась по сторонам, подумав, что выложила искомое с другими вещами.
— О! Собираешься что-то фотографировать? — В тоне Айрин сквозило любопытство пятилетнего ребенка.
— Конечно… — откликнулась Бекки. — Надо же, неужели забыла?
Айрин нетерпеливо пошевелилась в кресле.
— А что именно ты хочешь снять?
— Вас. — Бекки вновь принялась копаться в сумке.
Повисла пауза. Спустя минуту Айрин неуверенно произнесла:
— Но мне нужен не фотопортрет, а рисованный. Живописный.
— Да-да… — невнимательно пробормотала Бекки. И в этот момент наконец нашла, что искала. — Вот он! — воскликнула она, извлекая фотоаппарат из вороха тряпья, которое припасла для технических нужд. — Как это я его так завернула?
Айрин вновь заерзала в кресле.
— Э-э, детка, слышишь, что я говорю?
— Конечно! Не беспокойтесь, портрет получите именно такой, как вам хочется. Я художник, а не фотограф. Мне проще написать картину, чем сделать хорошую фотографию. — Бекки усмехнулась. — Если бы профессиональный фотограф увидел сейчас эту штуку, — тряхнула она фотоаппаратом, — то поднял бы меня на смех.
— Почему?
— Ведь это, можно сказать, игрушка, а не фотоаппарат. Качественного снимка тут не добьешься. Так, развлечение, и все: только щелкнул, сразу выползает фотография.
— Тем не менее ты собираешься меня фотографировать?
Бекки махнула рукой.
— Снимок мне нужен лишь для одного: чтобы зафиксировать общий вид. Когда я приду в следующий раз, мне не придется вспоминать, как лежали складки шлейфа или отдельные пряди волос, какой у вас был наклон головы, выражение лица и прочее в том же духе.
— Понятно… — протянула Айрин. — А нельзя ли… — Едва начав, она умолкла и нерешительно взглянула на Бекки.
— Да?
— Ну, я вдруг подумала — нельзя ли нарисовать портрет по фотографии? То есть чтобы мне не нужно было позировать?
Бекки слегка пожала плечами.
— Можно, конечно, но вы же сами только что сказали, что вам нужен живописный портрет, а не снимок.
— Разве ты не можешь скопировать на полотно то, что будет запечатлено на карточке? — недоуменно заморгала Айрин.
Несколько мгновений Бекки удивленно смотрела на нее. Почему-то ей казалось, что Айрин больше разбирается в живописи. Однако сейчас она видела, что ошиблась.
— Можно вас кое о чем спросить?
— О, разумеется, — улыбнулась Айрин.
— Вы… имеете какую-нибудь специальность?
Та кивнула.
— Пока был жив мой супруг, я помогала ему в бизнесе. У нас ведь супермаркет на Ричмонд-стрит, семейное дело. Я имею экономическое образование. Мой муж… — Айрин вздохнула. — Мой покойный муж работал у моего отца. Начинал в торговом зале, но постепенно дорос до главного менеджера. Позже, когда мой отец решил удалиться на покой, он сделал моего мужа — к тому времени мы уже были женаты — исполнительным директором. Сейчас бразды правления перешли к Джиллу, моему сыну. Он же является официальным владельцем супермаркета… Но это меня занесло в сторону. Ты спрашивала о моей специальности, а я рассказываю историю нашей семьи. Тебе, должно быть, неинтересно…
Айрин не угадала, ушки у Бекки были на макушке. Когда прозвучало имя Джилла, она вся превратилась в слух.
— Наоборот, очень интересно, — сказала Бекки. — Я совсем не прочь послушать ваши рассказы, пока буду рисовать. Только вот сфотографирую вас…
Приблизившись к Айрин, она опустила той на висок кудряшку, тронула подбородок, заставляя поднять голову, затем немного поправила пелерину и складки шлейфа.
— Вот так… Теперь не двигайтесь. И смотрите вперед, вон на ту настенную лампу. Это ваш ориентир. Когда начну рисовать, вы должны будете постоянно смотреть в ту сторону. Понятно?
Вместо ответа Айрин лишь тихонько вздохнула. Чувствовалось, что вся эта затея с написанием портрета дается ей с трудом.
Вернувшись к мольберту, Бекки сфотографировала Айрин, дождалась, пока из специальной щели выползет моментальное фото, потом — пока проявится изображение, и лишь затем приступила к работе.
Она уже начала делать набросок на холсте, когда послышался голос Айрин:
— Ну что, скоро будет готова фотография?
Ох, она ждет, чтобы я показала, что получилось!
— Простите, я как-то не подумала, что вам может быть интересно, — пробормотала Бекки.
— Еще бы! — с укором произнесла Айрин, не поворачивая головы, прилежно удерживая взгляд на настенной лампе.
Захватив снимок, Бекки направилась к ней.
— Вот, ваше изображение будет выглядеть примерно так… С той разницей, что в картине будет присутствовать настроение. И романтика. Ведь вам это нужно?
Айрин решилась кивнуть, в остальном оставшись неподвижной.
— Не хотелось бы выглядеть как засушенный цветок в гербарии. Конечно, я не юная девица, но… Словом, пусть больше жизни, ладно?
