Пока Локарт одевался, Мальков и его товарищ прошли в кабинет, чтобы начать обыск. И снова Малькова задело богатство обстановки – письменный стол из красного дерева, дорогие кресла с плюшевой обивкой и толстый ковер. Отправив помощников проводить обыск в других комнатах, он начал с письменного стола. Быстро перебирая письма и бумаги, нашел револьвер и патроны вместе с большими пачками денежных купюр – от царских рублей до новых советских денег и даже некоторое количество керенок – банкнотов, выпущенных Керенским. Все было собрано и взято в качестве доказательств.
Как только Локарт закончил одеваться, его вместе с Хиксом отвели в машину. По обе стороны от них сели вооруженные охранники, и машина уехала. Уже было около пяти часов утра, и над блеклыми зданиями и пустынными улицами начинала заниматься заря. Они проехали Кремль и свернули на Большую Лубянку, миновали здание, в котором у Локарта еще месяц назад был офис, и подъехали к дому номер 11 – приземистой, зловещей штаб-квартире Московской ЧК. Пленников провели внутрь и оставили в крошечной пустой комнате, в которой стояли лишь грубый стол и стулья.
Они пробыли там несколько минут, затем Локарта снова вывели и повели по коридору в кабинет. За письменным столом сидел человек со ртом похожим на лезвие серпа, сжатым во враждебную дугу, и глазами блестевшими в свете лампы. Последний раз Локарт видел его, когда тот руководил кровавой бойней анархистов на Поварской улице. Озадаченному Локарту Яков Петерс напомнил поэта, одетого в свободную белую рубаху, с длинными черными волосами, зачесанными назад со лба. На столе перед ним лежал револьвер
[334].
Отпустив охрану, Петерс довольно долго молча пристально смотрел на Локарта, а затем открыл папку. «Мне жаль видеть вас в таком положении», – сказал он.
Он проигнорировал протесты Локарта и его требования видеть комиссара по иностранным делам. «Вы знаете женщину по имени Каплан?» – спросил Петерс.
«Вы не имеете права меня допрашивать», – парировал Локарт.
«Где Рейли?»
При упоминании этого имени Локарт впервые ощутил укол настоящего страха. Петерс взял из своей папки листок бумаги и протянул его Локарту: «Это вы писали?» Локарт испытал еще один укол страха, узнав пропуск, который выдал латышским офицерам для предъявления генералу Пулю. Он почувствовал тошноту. Локарт ожидал, что ему будут надоедать бесплодными попытками связать его с покушением на Ленина. Он не имел понятия о том, что им стало известно о его контактах с латышами, и ни малейшего представления о том, насколько глубоко они докопались.
«Я не могу отвечать ни на какие вопросы», – осторожно сказал он.
«Будет лучше, если вы расскажете правду», – мягко посоветовал Петерс.
Локарт молчал. Петерс позвал охрану и велел им отвести пленника назад в его комнату.
Их вместе с Хиксом оставили одних. Понимая, что их слушают, они ограничились пустой болтовней. Локарт был напуган. В ЧК знали о латышском заговоре. В свете этого нельзя было предсказать, что они могли с ним сделать. Дипломатический протокол мог не быть принятым в расчет; он позорно нарушил свою часть дипломатической сделки. Мог ли он ожидать, что большевики будут соблюдать ее правила?
[335]
Все складывалось даже еще хуже, чем он думал. Ночью чекисты отправились по всем адресам, которые им дали латышские информаторы, и Локарт был не единственной их добычей.
Мальков, после того как отвез пленников в штаб-квартиру на Лубянке, поспешил в Кремль, чтобы узнать о самочувствии Ленина и проверить его охрану. По дороге домой пару часов спустя он заехал в ЧК, чтобы повидаться с Петерсом. Он нашел его крепко спящим на диване: свалившимся от усталости после трех дней постоянной боевой готовности. Петерс оставил указания, чтобы его разбудили, и Малькову пришлось чуть ли не стаскивать его с дивана, чтобы заставить проснуться.
У ночных событий было продолжение. Чекисты остались в квартире Локарта с целью провести обыск. В дверях появилась какая-то женщина, которая попыталась доставить какой-то сверток без маркировки и была арестована на месте сотрудницей ЧК. Ее как раз привели к Петерсу на допрос, когда приехал Мальков; так что тот присутствовал при разговоре. Женщина оказалась молодой, хорошо одетой и, по мнению Малькова, потрясающе красивой. Она назвалась Марией Фрайд, но отказалась дать какую-либо иную информацию. Петерс раскрыл сверток, который она пыталась доставить на квартиру Локарта. Внутри был невероятный, вызывающий тревогу документ – толстый отчет с подробностями расположения полков Красной армии на фронтах. Документ был написан одним человеком. Он был озаглавлен «Отчет № 12» и даже включал детали расположения немецких войск, выбранные из данных советской войсковой разведки
[336].
Мария Фрайд утверждала, что ничего не знала об этом документе, а также о жильце квартиры в Хлебном переулке; она вышла за молоком (у нее действительно был с собой бидон с молоком), и этот сверток ей дал незнакомец, который попросил занести его по пути в 24-ю квартиру. Она даже дала подробное описание этого незнакомца: среднего роста, в военной форме.
Петерс слушал несколько минут, а затем внезапно прервал ее: «Вы лжете».
Но хотя он сильно нажимал на нее, она придерживалась своей версии. «Клянусь Богом», – настаивала она.
«Не клянитесь Богом, в которого мы не верим. У вас здесь есть родственники? Семья?»
Она призналась, что у нее есть два брата, которые работают в правительстве, но сказала, что не знает, в каком именно министерстве. Поняв, что больше ничего не узнает от этой упрямой женщины, Петерс отправил ее в одиночную камеру
[337].
В тот же день братья Марии Фрайд были найдены. Один из них – Александр Фрайд был в прошлом полковником царской армии, а теперь работал в отделе разведки в Комиссариате по военным делам. Он пользовался своим положением для того, чтобы доставать секретные документы, которые передавал Локарту и Сиднею Рейли, и иногда использовал свою сестру как курьера. Он поставлял именно ту информацию, которая была бы полезна контрреволюционным мятежникам, воюющим против Красной армии, и шпионам, пытающимся поднять мятеж в верных большевикам полках. Александр Фрайд был арестован и полностью признался
[338]. Квартиру Марии обыскали (она была расположена на окраине города, что противоречило ее рассказу о том, что она вышла за молоком, несмотря на бидон, который был при ней). Одновременно с налетом на квартиру Локарта и обыском в ней произошли налет и обыск в снятой квартире, в которой проживали Сидней Рейли и его любовница. Сам Рейли, уехавший в Петроград, чтобы встретиться с Кроуми, избежал задержания.
