В Москве большевики пришли в ужас. Не только оттого, что Германия поддерживала правительство гетмана (типичное мерзкое буржуазное подавление пролетариата), но и от нехорошего ощущения, что это и есть истинное лицо Германии. Возможно, так она намеревалась обойтись и с Россией? Государственный переворот на Украине произошел спустя всего три дня после приезда в Москву графа Мирбаха в качестве посла Германии, что усилило страхи большевиков.
В глубине души Локарт был рад. На его глазах немцы вбивали огромный клин в виде Украины между собой и большевиками. 6 мая он отметил в своем дневнике, что большевики «считают это прямой угрозой их власти»; это расценивалось как попытка начать контрреволюцию «не только на Украине, но и во всей России». Когда неделю спустя он и Кроуми встретились с Троцким, чтобы обсудить угрозу Германии российскому Черноморскому флоту, находившемуся в руках украинцев, им было сказано, что война с Германией «неизбежна» и что он готов выслушать любые предложения британской стороны
[213]. Даже Ленин, убежденный изоляционист, начал считать войну с Германией возможной. Он сказал Локарту, что видит будущее, в котором Россия станет полем сражения, на котором Германия и Великобритания будут воевать друг с другом. Он был готов сделать все, что потребуется, чтобы предотвратить это
[214]. Локарт счел это неконкретное уверение как поощрение, не понимая, что у Ленина были свои тайные планы урегулирования этой ситуации.
Для Локарта и его круга украинский кризис дал надежду. Антибританские, антифранцузские и антиамериканские настроения дошли в России до точки кипения. Прощальная тональность празднования дня рождения Тэмплина отражала веру в то, что эти настроения будут расти, охватят Центральный комитет и, наконец, изгонят англичан из России. Но если бы немецкая угроза рассматривалась как превалирующая над британской угрозой, то это все изменило бы. Учитывая присутствие британских войск в Мурманске и тот факт, что новые войска находятся на пути в Архангельск, интервенция на восточной границе Германии без одобрения большевиков выглядела все более вероятной. Прямая интервенция против самих большевиков не могла быть исключена.
Еще был шанс победить большевиков, как считал Локарт, но время истекало, а его правительство не давало ему ничего конкретного, чтобы предложить Троцкому.
Большевики – или, скорее, некоторые из них – начали поддерживать партизанские действия на Украине. Капитан Джордж Хилл, друг Локарта из SIS, имел тесные связи с ЧК, и ему доверяло большевистское руководство, так как он помогал Троцкому организовать военную разведку – ГРУ. Хилл был центральной фигурой в ее работе. Он и его канадский друг – полковник Джо Бойл создали сеть шпионов, связных и диверсантов, которые вели активную работу в украинских угледобывающих регионах на протяжении месяцев, причиняя огромный ущерб их способности вносить вклад в военную экономику Германии. Начав в мае, он заново активизировал своих агентов, организовывал нападения на немецкие полевые армейские лагеря отдыха
[215].
Как Мура оказалась замешанной в интриги на Украине, никогда не было нигде описано – по крайней мере, в такой форме, которая дошла бы до нас. Но причины задействовать ее в них были достаточно ясны, как и ее роль – не в качестве диверсантки, а в качестве сборщика информации
[216]. Она была не только близка с Локартом, пользовалась его абсолютным доверием и жаждала его одобрения, но и имела некоторый опыт шпионской работы – хотя и небольшой, домашний; и она знала людей, работавших в британской разведке, в число которых входил Джордж Хилл. Если кто-то и мог обеспечить ей место в ЧК – что было необходимо, чтобы получить требуемое право на передвижения, – то это был он.
Чекисты еще не использовали свою недавно созданную организацию в полную силу; им крайне не хватало людей, и поэтому они не подвергали новобранцев особенно тщательному изучению. Сидней Рейли в конечном счете сумел получить должность. Также в ЧК были люди, особенно заинтересованные в том, чтобы подорвать позиции Германии в России и на Украине, и уже предпринимали шаги к тому, чтобы обострить ситуацию. Вокруг латышского чекиста Мартина Лациса и украинца Якова Блюмкина образовалась контрразведывательная группа с целью проникновения в посольство Германии в Москве в сотрудничестве с Джорджем Хиллом
[217].
В такой обстановке было легко внедрить в ЧК своего агента.
Важно, что Мура была украинкой. Она происходила из известной помещичьей семьи и в детстве воспитывалась представителями того класса, который теперь правил страной. Если было нужно, чтобы шпион проник в сердце гетманской власти, то можно было долго искать, прежде чем нашелся бы кандидат лучше Муры Игнатьевны фон Бенкендорф. Немногие могли сравниться с ней в убеждающем обаянии, и никто не был храбрее ее.
Приблизительно в это же время Локарт в частной беседе выразил обеспокоенность тем, что ЧК могла получить копию шифра, которым он пользовался для зашифровки своих сообщений в Лондон
[218]. Много лет спустя говорили, что его достала Мура в рамках некой неопределенной договоренности с ЧК
[219].
