Он опустил руку и отошел от Евы. Решительно посмотрев на нее, он собрал газеты и вышел из комнаты.
Глава 5
Заккео отвел Еву в эксклюзивный бутик на Бонд-стрит, чтобы купить ей пальто. Он твердил себе, что просто не хотел тратить время и ехать к ней домой за ее вещами. Но на самом деле он торопился прикрыть сногсшибательные формы Евы Пеннингтон, пока не потерял остатки здравого рассудка. При свете дня красное платье плотнее облегало ее тело, и Заккео, глядя на нее, с трудом сдерживал желание. Теперь они отправились выбирать бриллиант для ее кольца. Ева сидела рядом с Заккео в лимузине и теребила пальцами воротник белого кашемирового пальто.
– Не надо было ничего покупать, – проворчала она. – Дома у меня есть хорошее пальто.
– Ты живешь на другом конце города. Я не могу торчать в пробке час или полтора.
Она поджала пухлые губы.
– Признайся, а ведь ты уверен, что я вручу тебе себя на блюдечке? – недоверчиво спросила она.
– Я полагаю, мы об этом узнаем в понедельник, когда ты получишь доказательства. А сейчас тебе нужно просто выбрать бриллиант для своего обручального кольца, который о многом скажет окружающим.
Она с вызовом посмотрела на него красивыми зелеными глазами:
– О чем он должен сказать окружающим?
Заккео одарил ее леденящей улыбкой.
– О том, что ты принадлежишь мне, – сказал он.
– Я уже говорила, что не стану твоей собственностью. Кольцо ничего не изменит.
– Зачем ты лжешь самой себе?
У Евы перехватило дыхание, а Заккео в очередной раз посмотрел на ее губы.
– Мы оба знаем, что ты будешь такой, какой я хочу тебя видеть, – произнес он. – Слишком многое поставлено на карту, чтобы ты рисковала и сопротивлялась мне.
– Не забывай, что я пока подыгрываю тебе только затем, чтобы докопаться до сути и понять, почему ты так поступаешь. Я спасаю свою семью. Хотя ты вряд ли понимаешь, что такое семья.
Заккео упрекнул себя за то, как сильно его задели слова Евы. Он перестал уважать своего отца задолго до того, как тот умер от стыда и унижения. Заккео с горечью наблюдал, как его мать ведет себя словно шлюха, ради престижа. Он давно понял, что глупо желать того, чего не можешь получить собственным трудом. Он перестал мечтать, когда достиг подросткового возраста.
Вспоминая свою детскую мечту, Заккео сжал кулаки. Он знал, что над его желанием иметь брата или сестру будут смеяться. Он знал, что его желание не сбудется, хотя его мать была беременна. Он знал.
Он запретил себе думать об этом много лет назад.
Так почему, черт побери, ему так обидно слушать напоминание о том, что он последний из рода Джордано?
– Пока у меня нет семьи, – сказал Заккео. – Но эту ситуацию исправлю в ближайшее время.
Ева взглянула на него с опаской:
– Что это означает?
– Это означает, что благодаря твоей семье у меня было много времени в тюрьме, чтобы пересмотреть свою жизнь. И я планирую ее изменить. Ты больше не будешь продавать себя ради великого наследия Пеннингтонов. Ты должна благодарить меня, ведь раньше ты в одиночку спасала свою семью.
Заккео наблюдал, как она бледнеет.
– Я не продавала себя!
Заккео резко наклонился к ней.
– Тогда зачем ты оделась как шлюха и согласилась выйти замуж за пьяного плейбоя? Не ради спасения своей семьи? – При воспоминании о том, что под пальто у Евы красное платье, у Заккео забурлила в жилах кровь.
– Я делала это не ради денег! – Она покраснела и прикусила нижнюю губу. – Ладно, ради денег. Но еще…
– Пожалуйста, избавь меня от заявлений о настоящей любви. – Он злился при одном упоминании имени Фэрфилда.
Заккео знал о дружбе Евы с Фэрфилдом. И хотя он понимал, что их помолвка – фарс, он не мог не заметить желания в глазах Гарри.
Да, он ревновал Еву. И сочувствовал Фэрфилду.
Потому что любовь – притворство. Обычный инструмент для манипуляций людьми. Матери говорят о любви своим детям, а потом с легкостью отказываются от них. Отцы клянутся, что действуют в интересах своих детей из-за любви к ним, но в критический момент ставят собственные интересы превыше всего. А иногда они даже забывают, что у них есть дети.
Что касается Евы Пеннингтон, она доказала свое вероломство, бросив Заккео за считаные часы до его ареста.
– Поверь мне, я не привыкла говорить о любви.
– Ты знала? – резко спросил он.
Она сдвинула тонкие брови:
– О чем?
– О планах своего отца.
– О каких именно? – невинно спросила она.
Заккео почувствовал жгучее разочарование. Он глупо полагал, что Ева не знает о планах Оскара Пеннингтона.
– Мы на месте, сэр, – произнес водитель через интерком.
Заккео наблюдал, как Ева открывает дверцу. Ее нежелание разговаривать на личные темы забавляло его. Он больше не потерпит лжи. У него есть достоверные факты, доказывающие виновность Пеннингтонов.
Он вышел из машины под лучи зимнего солнца и кивнул директору банка.
– Мистер Джордано, добро пожаловать! – Выражение лица директора было угодливым и снисходительным.
– Вы получили мои указания? – Заккео взял Еву под руку, чувствуя, как она напряжена, и прошел с ней в банк.
– Да, сэр. Мы учли ваши пожелания.
– Я рад. В противном случае я обращусь в другие банки.
Банкир побледнел:
– В этом не будет необходимости, мистер Джордано. Пойдемте со мной, ювелиры уже все подготовили.
Они прошли по коридорам. Через несколько минут Ева откашлялась и спросила:
– Какие указания ты ему дал?
Заккео посмотрел на нее сверху вниз:
– Я приказал ему не показывать нам розовые бриллианты. Он сообщил ювелирам, что я не желаю иметь дело с бриллиантами подобного цвета в будущем.
– Да? По-моему, розовые бриллианты сейчас в моде.
Он пожал плечами:
– Все равно. Они просто мне не нравятся.
Ева попыталась высвободить руку, но Заккео только крепче сжал ее.
– Неужели ты в самом деле такой мелочный? – спросила она, когда они подошли к тяжелым дубовым дверям. – Все из-за того, что Гарри подарил мне кольцо с розовым бриллиантом?
Ева округлила глаза, когда Заккео схватил ее за плечи и прижал к стене. Она начала бороться с ним, но он крепко прижал ее всем телом.
– Не смей упоминать его имя в моем присутствии. Тебе понятно? – Заккео понял, что теряет самообладание, чувствуя запах ее тела и ощущая его мягкость.
