– Ева?.. – начал ее отец.
– Нет! Я не знаю, что именно здесь происходит, но я не останусь в стороне.
– Ты сыграешь свою роль, и сыграешь ее хорошо, – произнес Заккео, оторвав взгляд от ее губ, которые так хотел поцеловать.
– А иначе что? Ты реализуешь свои пустые угрозы?
Ярость Заккео сменилась удивлением. Ева не переставала его изумлять. Титулованные богачи почему-то чувствуют себя выше догматов, которые регулируют жизнь обычных людей. Его отчим был таким же. Он верил, будто родословная и связи защитят его от безрассудных сделок, и его, несмотря на недальновидность, ждет обеспеченная старость.
Заккео с удовольствием наблюдал, как муж его матери стоит перед ним, съежившись, когда Заккео тайком перекупил семейный бизнес. Но даже тогда старик продолжал относиться к нему как к третьесортному гражданину.
Точно так же к Заккео относился Оскар Пеннингтон. Точно так же к нему сейчас относится Ева Пеннингтон.
– Ты считаешь мои угрозы пустыми? – тихо спросил он. – Значит, тебе ничего не надо делать. Просто смотри, как я закапываю твою семью в глубокую и темную яму. Просто наблюдай, как я организую скандал, масштаб которого ты даже представить не в состоянии. – Заккео обнажил зубы в безрадостной улыбке, а глаза Евы расширились от недоверия. – Действовать буду я.
Оскар Пеннингтон резко вдохнул, и Заккео снова на него взглянул. Оскар встал с кресла. Хотя старик выглядел хрупким, его взгляд был полон ледяного презрения. Но Заккео уже заметил в его глазах страх загнанного в угол человека.
– Твое время вышло, Пеннингтон.
Ева ответила вместо отца.
– Откуда мы знаем, что ты не блефуешь? – спросила она. – Ты говоришь, что у тебя есть доказательства.
– У тебя ничего не получится. – Оскар лукаво улыбнулся, и Заккео посмотрел на трех аристократов, которые бросали на него взгляды полные презрения и страха.
Его позабавила уверенность старика:
– Гарри Фэрфилд дает тебе кредит в размере пятнадцати миллионов фунтов, поскольку объединенные текущие расходы на отели Пеннингтонов и «Шпиль» такие большие, что банки не желают с тобой связываться. Пока ты отчаянно собираешь деньги на рекламу, чтобы сдать в аренду пустые этажи в «Шпиле», интерес китайского консорциума, которому принадлежит семьдесят пять процентов здания, возрастает. У тебя совещание с китайцами в понедельник. Ты собираешься попросить у них больше времени на выплату процентов. В обмен на инвестиции Фэрфилда ты отдал ему свою дочь.
Ева свирепо уставилась на Заккео.
– Значит, ты собирал сведения о делах Пеннингтонов, – сказала она. – Но это не дает тебе права ставить нам ультиматум.
Заккео понадобилась минута, чтобы вдоволь налюбоваться ее гневом. Во время их знакомства она была более робкой, находясь в тени своего отца.
– А вы хотите узнать о том, что китайский консорциум продал свои семьдесят пять процентов «Шпиля» мне три дня назад? – спросил Заккео. – Насколько я понимаю, вы задолжали мне выплату процентов уже за три месяца.
Оскар кашлянул. Он опустился в кресло, с ненавистью глядя на Заккео.
– Я понял, что ты безжалостная скотина, как только тебя увидел. Я должен был прислушаться к своей интуиции, – сказал Оскар.
– Мистер Джордано, мы же можем обсудить это как деловые люди, – произнесла Софи Пеннингтон, глядя на него с едва скрываемым пренебрежением.
Он посмотрел на Еву, которая снова подошла к отцу.
Внезапно в Заккео проснулось сострадание.
Он резко повернулся и потянулся к ручке двери:
– Я подготовлю вертолет. Ты летишь со мной, Ева.
Заккео вышел и направился к террасе, несмотря на желание вернуться в кабинет Оскара и вытащить оттуда Еву.
Как только Заккео появился на террасе, гости умолкли. На него поглядывали с любопытством, кто-то даже осмеливался с ним заговорить. Заккео прошел через толпу, глядя на вертолет.
– Подожди!
Три сотни пар глаз беззастенчиво смотрели на Заккео, когда Ева остановилась в паре футов от него.
Отец и сестра стояли на ступенях террасы и казались испуганными. Все внимание Заккео было приковано к женщине, которая шагала к нему. Ева смотрела на него с вызовом, гордостью и легким пренебрежением. И в этот момент Заккео поклялся, что заставит пожалеть о ее высокомерии.
Сглотнув, он оглядел ее с головы до ног.
Ева куталась в шаль, как в броню. Словно хотела защититься от Заккео. Он резко сорвал с нее шаль и бросил на землю. Шагнув вперед, он запустил пальцы в непослушные волосы Евы и притянул ее к себе.
У Евы перехватило дыхание. Она уперлась руками в его мощную грудь, не в силах сдвинуться с места.
– Ты думаешь, что выиграл, но ты ошибаешься, – отрезала она. – Ты никогда не победишь меня!
Его глаза блестели.
– Сколько страсти, сколько решимости. Ты изменилась, дорогая моя. И все-таки ты пришла ко мне. А ведь всего несколько часов назад ты, Ева Пеннингтон, была готова выйти замуж за другого.
Ева усмехнулась, и он прищурился.
– Говори что хочешь, – ответила она. – Я с нетерпением жду шанса доказать тебе, что ты ошибаешься.
– Во-первых, прекрати говорить со мной как со слугой, – сказал Заккео. – И тогда я буду гораздо спокойнее, общаясь с тобой.
Ева сомневалась, что кто-то осмеливался бросать вызов Заккео Джордано. Она не забыла о том, что за ними следят гости. Она старалась держаться на ногах, но все же трепетала от прикосновения Заккео.
– Такое ощущение, Заккео, что ты решил меня воспитывать, – заметила она.
– Прояви терпение, дорогая моя. Ты получишь от меня все необходимые инструкции. – Его взгляд упал на ее губы, и ей стало трудно дышать. – Прямо сейчас я не хочу разговаривать.
Заккео поцеловал Еву в губы. Ей показалось, что земля ушла из-под ног. Он целовал ее чувственно и требовательно, словно имел на нее все права. А она дрожала от пламенного восторга, пока борода Заккео ласкала уголки ее рта.
Ева простонала, когда его язык настойчиво скользнул в ее рот. Ее руки коснулись его тугих бицепсов, пока она изнемогала от неги, рожденной его поцелуем. Как только их языки соприкоснулись, она вздрогнула. Проворчав, Заккео запустил пальцы одной руки в ее волосы, а другой рукой обхватил Еву за ягодицы. Отойдя от вертолета, он встал, широко расставив ноги, чтобы крепче прижать к себе Еву.
Она почти стонала, протестуя, когда он отстранился от нее, и посмотрела в его глаза с нескрываемым желанием.
– По-моему, этот спектакль пора заканчивать, – сказал он. – Залезай на борт.
Спокойные слова, контрастирующие с его страстным взглядом, вернули Еву в реальность.
– Значит, ты работал на публику? – прошептала она в оцепенении, дрожа на холодном ветру.
