…
– Я приехал сюда не за этим.
…
– Мне надо поговорить с американцем. Я договорюсь с ним, и его надо будет отдать.
– Вай, но зачем? Его никогда не найдут!
– Это не мое решение. И ты знаешь, чье именно.
– Но они могут выйти на нас!
– Не переживай. Не выйдут…
В подвал, бывшее бомбоубежище, они спускались вместе с бородатым офицером. Тот настороженно посматривал по сторонам.
– Дост, – негромко сказал Масальски, – руз бахай р.
– Салам…
– Как ты живешь? Как живут твои солдаты?
– Все хорошо.
– Присматривай за Рашидом. Он мне не нравится.
Разговор шел надари, который Рашид и его люди не понимали.
– Мне тоже.
– Будь готов. Но только когда я скажу.
– Я все сделаю.
– Ты хороший друг…
В одном из подвалов бомбоубежища было установлено помещение для допроса. В лучших традициях ЦРУ США – с ярким светом, вмонтированным в пол железным стулом с приспособлениями для привязывания к нему пытуемого, парой больших бутылей, небольшим ведром и рулоном тонкой материи в углу – это для допросов с применением пытки водой. Двое боевиков притащили в помещение пленного американца и привязали его к стулу, третий наблюдал и страховал на случай чего. Затем в помещение вошел Масальски, предварительно надев маску, которую он всегда носил с собой. Масальски был уверен, что договорится, но маску все равно надел – мало ли что, чем меньше о тебе знают, тем спокойнее спать.
– Как дела, друг?
В отличие от остальных, Сикерда почти не били.
…
Масальски включил очень мощный карманный фонарик и посветил в глаза Сикерду.
– Пошел ты!.. – Пленник сразу понял, что на сей раз перед ним американец.
– Неплохо выглядишь. Пока.
– Пошел ты! – повторил Сикерд.
Масальски подошел к нему и расчетливо ударил по кости голени. Скорее не для того, чтобы причинить боль, а чтобы продемонстрировать способность ее причинять.
– Ответ неправильный. Впрочем, меня больше интересуют не ответы, брат, а то, на кого ты работаешь.
– Пошел ты!..
– Полагаю, тут не обошлось без Хулио, так? Ну же, Хулио, из Колумбии, но живет в Испании. Типа сахарком торгует.
…
– Соображай. И ни с кем меня не путай, да? Хулио заинтересован в том, чтобы все оставалось, как прежде. И с ним – албанцы, верно? Албанцы, марокканцы, испанцы, сицилийцы. Только по-прежнему уже не будет…
…
– Итак, коммандер, ты приперся в Болгарию и начал задавать лишние вопросы. И даже не понял, как тебя повязали. Понять не хочешь, кстати?
…
– У нас тут тоже бизнес, между прочим. И мы не позволим никому лезть сюда грязными руками, понял?
– Это… какой такой бизнес?
– Обычный, коммандер, обычный. Вот подумай сам – сколько наших прошло через Эйстан. Сколько там осталось. И что это было, спрашивается? За что мы воевали?
– За звезды и полосы
[10], твою мать!
На сей раз Масальски ударил намного сильнее, со злостью.
– Я не люблю иронии, коммандер. Вы пришли в Колумбию. Потеряли там пару десятков человек всего. И сели на денежный поток в несколько десятков миллиардов в год. Гребаное ЦРУ считает, что их дерьмо не пахнет… мы рыскали по Зоне Племен вместе с пакистанскими рейнджерами и искали наших пленных… но это не всегда получалось. Одного из наших парней племена сдали Талибану… когда мы нашли его, он лежал на полу хижины. С его головы сняли кожу, но он еще был жив. Такое не показывают по CNN, верно? И мы имеем право на свой кусок мяса, твою мать!
– Ты не достиг половой зрелости… сынок, чтобы играть в такие игры.
– Ах ты!..
На сей раз Масальски избивал привязанного к стулу коммандера ВМФ США довольно долго, пока тот не потерял сознание. Потом, тяжело дыша, отошел к стене, открыл девятнадцатилитровый баллон воды, поднял его, напился, полил себе на голову. Остаток вылил на голову коммандера Сикерда… здесь и в самом деле было душно, так как вентиляция отсутствовала.
– Просыпайся… не знал, что «морские котики» такие засранцы…
– Пошел ты!..
– Увы, не могу… сэр. Мне надо перевербовать тебя. И я это сделаю, так или иначе… – Масальски вышел в коридор: – Дост! Тащи сюда пленных! И камеру тащи!
Дост не подчинился. Вместо камеры пришел Рашид со своими охранниками и отвел Масальски в дальний угол:
– Зачем тебе пленные, дорогой, и камера?
– Ты знаешь, кто это?
…
– Я пробил по базе данных ДНК. Коммандер ВМФ США Даглас Сикерд. «Морской котик» с базы в Рота, Испания. Действующий.
– Тогда что он делал здесь с русскими и грузинами?
– Хороший вопрос. Это мафия. Думаю, его послал Хулио. И придут еще и еще.
– И что делать?
– Надо убрать Хулио. И договариваться с тем, кто придет ему на смену. А сделать это может только Сикерд.
– Допустим. Но зачем пленные?
Масальски подавил раздражение – все надо объяснять.
– Он – «морской котик», поэтому говорить не будет, как ты его ни пытай. А времени колоть его у нас нет. ЦРУ и Пентагон ищут его, они уже начинают присматриваться к Болгарии. Страна маленькая. Нам надо привязать Сикерда к себе с гарантией, а потом выпустить. Сделать это можно только одним способом – заставить его расстрелять заложника перед камерой. Одеть его в форму… я тоже надену, но «светиться» не буду, надену маску. Если он это сделает – он наш. Военный трибунал этого не поймет…
– Хорошо придумал, да… – цокнул языком Рашид.
– Вот поэтому мне нужна камера и пленные.
– Подожди…
– В чем дело?
– Их трое, дорогой. А тебе нужен один, так? Ну, два в крайнем случае.
– Тебе не все равно – один, два…
– Не все, дорогой. Этот русский. Я его продам за сто тысяч Исламскому государству, чтобы они отрезали ему голову на камеру. Русские дорого стоят.
– Что в Коране говорится про жадность, не напомнишь? – плюнул с досады Масал ьски.
– Нет, дорогой. Я не помню, что в Коране говорится про жадность. – Рашид был сама любезность, как и всегда, когда говорил о смерти или конфликтовал с кем-то. Если Рашид становился медоточиво любезен – самое время проверять, на месте ли пистолет.
– Я тоже не помню. Но помнить не мешало бы. А грузин тоже тебе нужен?
