Спохватившись, Колин заставил себя вновь сосредоточиться на лекции. Профессор объясняла, что некоторые учителя считали полезным читать детям отрывки из книг, подходящих по возрасту, в противовес книгам, которые предлагались более старшим или младшим ученикам. Колин задумался, записывать или нет. Понадобится ли ему в будущем эта информация? И решил: почему бы нет? Если преподаватель считает, что это важно, он, так и быть, запишет.
И тут Колин заметил темноволосую девушку, которая смотрела на него через плечо. Конечно, он привлек удивленные взгляды, когда вошел в аудиторию – даже профессор дважды посмотрела на Колина и запнулась посреди фразы. Но потом все повернулись к кафедре.
Кроме этой девушки. Она наблюдала за ним. Очень внимательно. Колин сомневался, что она флиртует; скорее, она что-то пыталась понять. Впрочем, ему-то какая разница? Пусть смотрит, если хочет, ее дело.
Лекция закончилась. Колин закрыл тетрадь, сунул в рюкзак и закинул его за спину. И поморщился, когда рюкзак хлопнул по разбитым ребрам. После занятий он собирался сходить в спортзал, чтобы выпустить пар, но к физическому контакту сейчас явно не был готов. Никаких спаррингов и схваток. Только основные силовые упражнения, полчаса со скакалкой. Потом он сделает небольшой перерыв, наденет наушники и пробежит миль пять под музыку, которую родители всегда терпеть не могли. Затем отправится в душ и соберется на работу. Колин задумался, как отреагирует хозяйка, когда увидит его; наверное, ей не понравится. Разбитое лицо плохо сочеталось с интерьером туристического ресторана. Но что поделаешь?
Имея в распоряжении целый час до начала следующей лекции, Колин зашагал к библиотеке. Ему нужно было писать контрольную работу; он начал на прошлой неделе, но хотел закончить черновик в ближайшее время, предстояло как следует потрудиться. Свободное время в промежутке между тренировками и работой приходилось использовать как можно рациональнее.
Все еще чувствуя боль, Колин шел медленно и отмечал реакцию пробегавших мимо девушек. Она была почти одинаковой: они замечали его, быстро оглядывались с выражением ужаса и страха на лице, а потом делали вид, что ничего не видели. В душе его это даже веселило; если бы он крикнул или свистнул, они, наверное, разбежались бы в разные стороны.
Когда он свернул на другую дорожку, сзади послышался голос:
– Эй, подождите! Да, вы, вы!
Колин был уверен, что окликают кого-то другого, и не стал оборачиваться.
– Эй! Парень с разбитым лицом! Я же сказала, подождите!
Сначала он подумал, что ослышался – а когда остановился и обернулся, то увидел темноволосую девушку, которая махала ему. Он посмотрел по сторонам – никто больше не обращал на нее внимания. Когда она приблизилась, Колин окончательно убедился, что именно она рассматривала его в аудитории.
– Вы мне?
– А как, по-вашему? – спросила девушка, останавливаясь в нескольких шагах. – У кого тут еще разбитое лицо?
Колин не знал, как отреагировать, но она произнесла это таким тоном, что невозможно было обижаться.
– Мы знакомы?
– Мы в одной группе.
– Знаю. Я видел, как вы на меня смотрели. И все-таки мы незнакомы.
– Вы правы, – сказала девушка. – Мы посторонние люди. Можно задать вопрос?
Колин знал, что будет дальше – разбитое лицо вроде как наводило на мысль, – и подтянул поудобнее рюкзак.
– Я подрался.
– Догадываюсь. Но я вообще-то хотела спросить про другое. Сколько вам лет?
Он удивленно хлопнул глазами.
– Двадцать восемь. А что?
– Прекрасно, – произнесла девушка, не ответив на вопрос. – А куда вы идете?
– В библиотеку.
– Отлично, я тоже. Пойдемте вместе? Нам надо поговорить.
– О чем?
Она улыбнулась и стала смутно кого-то напоминать.
– Вот и выясните.
Глава 4
Мария
– Куда мы едем? – спросила Мария с водительского места.
Полчаса назад она забрала Серену на Саут-стрит, которая тянулась параллельно реке Кейп-Фир. Серена стояла на перекрестке, в районе, застроенном старыми конторами и какими-то сараями, не обращая внимания на рабочих на другой стороне улицы, которые откровенно на нее пялились. Этот район медленно, но верно оживал, как и другие прибрежные участки, но пока повсюду кипела работа.
– И напомни, зачем ты просила тебя подвезти.
– Я уже говорила. Мы едем в ресторан, – сказала Серена. – Я сегодня не буду садиться за руль, потому что собираюсь выпить.
Она отбросила прядь волос за плечо.
– Кстати, собеседование прошло удачно. Чарлз сказал, что я очень вдумчиво отвечаю. Спасибо, что спросила.
Мария закатила глаза.
– Как ты туда добралась?
– Стив подвез. Кажется, я ему нравлюсь. Потом он меня заберет.
– Да уж, не сомневаюсь, что ты ему нравишься, если он готов стоять в пробке.
Хотя сентябрь перевалил за половину, погода стояла жаркая, как в начале августа, и на набережной было яблоку негде упасть. Мария уже объехала квартал дважды, ища, где бы припарковаться.
– Какая разница? Мы на пляже.
– В центре есть рестораны получше.
– Откуда ты знаешь? Ты хоть раз была на Райтсвилл-Бич, с тех пор как вернулась из Шарлотты?
– Нет.
– Вот именно. Ты живешь в Уилмингтоне и должна почаще бывать на пляже.
– Я хожу плавать, если ты забыла. Пляж я вижу чаще, чем ты.
– Я имею в виду, надо ходить туда, где бывают люди, а не только птицы, черепахи и рыбы. Туда, где весело, где отличный вид на море и приятная атмосфера.
– «Дерзкий Пит»?
– Поддержим местных предпринимателей.
– Это ловушка для туристов.
– И что? Я никогда здесь не была и хочу выяснить, в чем прикол.
Мария поджала губы.
– Почему у меня такое ощущение, что ты чего-то недоговариваешь?
– Потому что ты юрист. Ты всех подозреваешь.
– Ну или просто ты что-то затеяла.
– С чего ты взяла?
– Сегодня суббота. А мы с тобой никуда не ходим в этот день. Ты никогда раньше не звала меня развлекаться в субботу вечером.
– Вот почему мы поужинаем пораньше, – ответила Серена. – В выходные в барах выступают разные группы, и мы со Стивом, ну и еще несколько человек, хотим послушать музыку, прежде чем отправиться по клубам. Раньше десяти или одиннадцати они по-любому не начнут, так что у нас уйма времени.
Мария знала: сестра что-то задумала, но никак не могла понять, что именно.
