Шаповалов еле до конца совещания досидел. Еле вытерпел долгие, нудные и совершенно несодержательные доклады групп, работающих параллельно с ним, по расследованию убийства и покушению на убийство двух сотрудников ГИБДД. Кратко доложил свои результаты. Их на сегодняшний день особо и не было. Еще один труп – труп Зайцева – как снег на голову свалился. И тоже, похоже, каким-то боком ко всей предыдущей чехарде прилеплен. Но на это Шаповалов намекнул с великой осторожностью, заранее продумав каждое слово. К чему торопиться, ведь еще ничего не доказано.
Убитый, между прочим, пленника какого-то в подвале своем держал. Может, тот, выбравшись из оков, и угомонил тюремщика? Криминалисты сейчас работают с отпечатками. И Шаповалов им под шумок подсунул карту с отпечатками из квартиры Сигитова. Сравните, мол, ребята, может, что найдется схожего.
Результатов пока никаких. Рановато. Обещали завтра к вечеру результаты. Так что ему особо докладывать было не о чем, и начальство радовать тоже. А воду лить, как прочие другие, он не умеет. Равно как и торопиться с выводами.
В свой кабинет Олег Иванович вернулся с пренеприятной влагой между лопатками. Покрутился перед зеркалом, пытаясь рассмотреть, отсырела ли рубашка под кителем, но не получилось. Угол зрения-то уже не как в молодости. Поморщился брезгливо – не любил Шаповалов неаккуратных неудобств в одежде. Но делать нечего. Надо потерпеть, благо недолго уже – рабочий день давно закончился. Сейчас он положенные его статусу полчаса еще в кабинете отсидит, чайку попьет и домой подастся. А по дороге на старый и новый адреса Сахаровой завернет. И осторожненько соседей прощупает. Глядишь, какая-нибудь словоохотливая завистница и найдется, из желания напакостить обеспеченным соседям сольет ему интересную информацию. Лейтенанта он сегодня вряд ли дождется. Тот звонил, извинялся – сорвали его куда-то более срочные дела.
Да и ладно, Олег Иванович завтра сам с утра архивом займется. У него быстрее получится. Он же знает, что искать…
Чайные листья в заварочном чайнике разбухли, распластались, тесня кипяток и издавая горьковатый густой аромат. Шаповалов с удовольствием втянул его поглубже носом. Налил крутой заварки почти полстакана, разбавил кипятком, сыпанул две с половиной ложки сахара, поболтал в стакане ложечкой и потопал к подоконнику, куда заранее поставил блюдце с сушками.
Сейчас он сядет, с удовольствием попьет чайку, поглазеет бездумно на сырую от дождя улицу и подумает, благо есть над чем…
На улице было малолюдно. Редкие прохожие ежились под зонтами, жались к автобусным остановкам, спешили укрыться в машинах и магазинах. Мокрые ветки деревьев заполошно метались под порывами сильного ветра. Неистовые порывы швыряли дождь о стекло с такой силой, что казалось, будто кто-то сверху поливает город из громадного небесного шланга ледяной водой.
Промокнуть в такую погоду для Олега Ивановича значило свалиться с простудой. Поэтому он спешить не станет. Да-да, посидит чайку попьет, подумает. Потом навестит бывших и теперешних соседей Сахаровой. Может, удастся и с мужем ее переговорить, а?
Хотя нет, пока не стоит. Вопросов к нему, конечно, у Шаповалова скопилось ой как много, но сырые все, неопределенные. Тот моментально смекнет, если не дурак, отчего следователь мямлит. Поймет: в чем-то он Василису подозревает, только сам пока не определился – в чем конкретно. Нет, мужа надо оставить на потом. Соседи прежде всего. Вот с ними разговор должен состояться именно сегодня.
Ближе к девяти вечера он придет домой. Разогреет в микроволновке вчерашнюю гречневую кашу с сосисками, покушает, примет горячую ванну, включит любимый камин на полную мощность и, подставив пятки к теплу поближе, подремлет в любимом кресле с бутылочкой пивка.
Неплохое завершение напряженного рабочего дня, так ведь? Тем более что внутренняя удовлетворенность своими стараниями у Шаповалова имеется. Он ведь уже начал кое в чем прозревать. Уже нащупал стежку, по которой ходко двинется. Если видеоархив соседей Игоря Леонидовича принесет ему ожидаемое, завтра он может свой доклад начальству сделать и посодержательнее.
Ах, как бы Кириллов вышел из комы да показания дал… Тогда бы Шаповалов сразу весь молодняк на лопатки уложил. Ему бы вот только из его уст услыхать подтверждение своих соображений, и все…
– Разрешите, Олег Иванович?
В дверь без стука сунулся Сергей, глядя на него глазами, горящими охотничьим азартом, как у борзой, честное слово. А Шаповалов только-только полстакана чая освоить успел и пару сушек. Чутье у того, что ли, какое? Нарочно время подгадывает, чтобы пожилому начальнику подгадить с чаепитием?
– Чего у тебя? – Шаповалов со вздохом опустил стакан в старом любимом подстаканнике на подоконник. – Наверное, что-то очень срочное, раз ты снова без стука в кабинет ко мне врываешься?
– Просто бомба, Олег Иванович! – Сергей протиснулся в кабинет, потряс пачкой фотографий большого формата и повторил с ликующим клекотом в голосе: – Бомба!
– Да ну? – насмешливо протянул Шаповалов и потрусил к столу.
Сел на свое начальствующее место, постучал пальцами по столешнице и спросил с отвратительной вкрадчивостью, от которой у лейтенанта моментально лицо пошло красными пятнами:
– Хочешь, угадаю, кого вы там нашли?
– То есть? – чуть не икнул от неожиданности молодой и перспективный.
– Хочешь, говорю, угадаю, кто в день убийства супруги уважаемого человека отирался на той улице?
– Олег Иванович, я не…
– Сигитов? – не дал ему договорить Шаповалов. – На снимках Сигитов Александр, не так ли?
– Вы знали! – ахнул с обидой лейтенант, протягивая ему фотографии. – Вы с самого начала знали!
– Догадывался, – скромно изрек Шаповалов, начав внимательно просматривать фотографии. – Так, так, так… Осторожный, гад…
– Что вы хотите сказать, Олег Иванович?
Сергей приблизился к его столу, навис сзади и, вытягивая шею, внимательно следил за движениями рук своего начальника. Поучиться у того было чему. Не хотелось лейтенанту признавать, но так оно и было. С утра он чуть ли не разорвать Шаповалова готов был за его стариковскую меланхоличную медлительность, даже настучать на него начальству порывался, а тот… тот, не сходя с места, сидя в кабинете, вычисляет все на раз!
– Что хочу сказать? – Шаповалов снова и снова просматривал снимки, особенно крупные планы. – То, что нигде лица его не видно. Козырек бейсболки чуть не на подбородке лежит. Волосы длинные отлично видно… Странно…
– Что странно? – с благоговейным трепетом прошептал лейтенант.
Он теперь даже дышать боялся. Все хотел уловить, что же такое сумел рассмотреть Шаповалов, чего он не увидал.
– Странно, тебе не кажется? – указательный палец Шаповалов, все еще хранивший след от старинной заострившейся ручки подстаканника, потыкал в один из снимков. – Лицо прикрыл, а волосы оставил по ветру развеваться. Коли хотел следы замести, замыслив убийство, ну… я не знаю… парик, что ли, бы напялил или волосы под кепку убрал. Разве под нее патлы нельзя убрать, Сережа?
