Поменял человек за год две машины, значит, ворует в особо крупных размерах. Не потому, что работает не покладая рук или в кредитах увяз, как муха в патоке, а именно ворует!
Ходят к кому-то девушки вечерами – стало быть, там притон, а девушки все сплошь проститутки. Разве могут современные девицы быть приличными? Что вы!
Глянул кто-то на пенсионера недобро – стопроцентно убийца. Нормальные люди так не смотрят. А что у человека в тот момент мысли могли быть где-то за тридевять земель и что не видел он ничего и никого перед собой, в расчет не бралось.
Старички обычно посерьезнее бывают, у них хоть иногда здравый смысл присутствует, а вот со старушками…
– И что твоя старушка? – едко поинтересовался Шаповалов у молодого и перспективного, которого ревновал немного и к возрасту его молодому, и к тому, что ему еще служить и служить, а сам-то Олег Иванович вот уже к списанию готовится.
– Она утверждает, что пару раз видела у себя во дворе под окнами машину с похожими номерами, – с явно поплывшим на убыль энтузиазмом проговорил молодой сотрудник. – Машину сотрудников ГИБДД.
– Так с теми же или похожими? – хмыкнул Шаповалов.
Ну да, именно так все и будет. Чего-то подобного он и ожидал. Похожие номера… Машина подъезжала будто бы… Да мало ли, зачем она туда подъезжала, елки-палки! Может, кто-то из пострадавших там жил, а может, жил кто-то из знакомых или знакомых знакомых… Или машина совсем не та, раз номера у нее похожи будто бы…
– Я понял, – опустив голову, промямлил парень. – Так что, Олег Иванович, не проверять?
Не проверять было нельзя, раз самолично давал указание собирать информацию по крохам. Человек откликнулся на публикацию, пришел в райотдел с официальным заявлением. Как тут не проверять? И кто знает, во что может вылиться информация старушки…
– Нет, проверяй, конечно, проверяй. Но прежде найди мне домашний адрес вот этого вот человека. – Шаповалов быстро написал на листке бумаги имя и фамилию дежурного, уволенного из милиции за пьянку. – Причем это незамедлительно. Прямо сейчас.
– Так точно! – Лейтенант даже навытяжку встал.
– Десять минут тебе даю, – проворчал Шаповалов, отпуская его. – Как найдешь, позвони. Чего мотаться по коридорам? А после звонка можешь проверять свою старушку.
Это он из вредности прилепил парню старушку. Твоя да твоя. Хотя она такая же его была, как и любого каждого. А чего он, в самом деле, влетает в кабинет с горящими глазами. Чаю с сухарями попить не дал! Теперь полсухаря в ящике стола крошек понасыпали. И доесть не доешь, и крошки из бумаг надо вытряхивать. Совсем не ко времени явился, так ведь думалось хорошо…
Адрес ему молодой и перспективный сотрудник достал только через полчаса. Без конца извинялся, что так долго заставил ждать. Мол, прописан Сушилин Николай в одном месте, проживал будто бы в другом, а в результате телефонного опроса выяснилось, что переехал совсем по третьему адресу.
– Где же мне его искать? – изумленно воскликнул Шаповалов, глядя без особой симпатии на молодого сотрудника. – По всем трем адресам мотаться? Просил же узнать точно!
– А давайте я по первым двум адресам съезжу, Олег Иванович, – вдруг начал тот напрашиваться, – а вы по третьему, или наоборот…
«Ишь ты, умник!» – хмыкнул про себя Шаповалов. Учуял, точно учуял, что у начальника золотоносная жила может быть в разработке, и тут же помощь свою предложил. Чтобы потом сливки за вышедшего на пенсию по сроку Шаповалова снять. Дырку на погонах для новой звезды проковырять его-то, Шаповалова, стараниями.
А вот хрен тебе, умник! Каким бы ты перспективным ни был, хрен тебе. Пускай это дело будет его личной последней, лебединой песней. И он уж постарается пропеть ее до конца и с выражением. Никого в помощь себе ни вторым, ни третьим голосом не возьмет. Не удержавшись, Олег Иванович снова желчно заметил:
– У тебя же старушка твоя в разработке. Вот и давай, действуй…
И стоило лейтенанту выйти из кабинета, Олег Иванович так разнервничался, аж левый бок заныл. Вот она – молодежь! Не успел он кабинет свой покинуть, как на пятки уже наступают. Того и гляди взашей погонят. Так и ждут, чтобы он оступился и ошибок наделал. Все ж таки именно с этой целью ему начальство поручило вести гиблое дело – подстраховались на случай провала, точно…
Сушилина Николая, как и докладывал молодой и перспективный, не обнаружилось ни по первому, ни по второму адресу. Шаповалов ведь не поленился, проехался по ним. Потому что вышел у него из доверия подчиненный состав, совершенно вышел. Могли и дезинформировать с целью подсидеть его. Вот и поехал Шаповалов Олег Иванович по всем трем адресам.
Там, где Сушилин был прописан, дверь открыла неприятная молодая особа с сигаретой в тонких выцветших губах, которую она так и не успела поджечь.
– Чего надо? – рявкнула она на Шаповалова. Потом внимательно прочла текст его удостоверения, сличила оригинал с фотографией, вздохнула и с раздражением (заметьте – без должного уважения) забубнила: – И ходите, и ходите… И звоните, и звоните… Нет его тут и быть не может, в разводе мы давно!
– Так он до сих пор прописан у вас, – напомнил Шаповалов. – Потому и ходим.
– Ага, попробуй его выпиши! Он же где работает? В милиции он работает. На него управы никакой нет. И платить не платит за коммунальные услуги, и не выписывается, сволочь такая!
По второму адресу, куда Сушилин будто бы съехал после развода, Шаповалову открыла пожилая женщина, оказавшаяся матерью Николая.
– Нету Коленьки, – развела она удрученно руками. – Недели три почти уже не живет. Как уволили его из органов, запил и ушел от меня.
– Куда именно? – настаивал Шаповалов.
У него в кармане имелся адрес, врученный молодым и перспективным сотрудником, заявившим, что Сушилина уж точно можно отыскать. Неужели наврал, гаденыш? Решил направить по ложному следу, чтобы поскорее за его стол взгромоздиться? Торопится, парень, излишне торопится. Он еще…
– Сначала у Клавки будто бы жил, – с тяжелым вздохом произнесла мать Сушилина. – Я их даже несколько раз в гостях у себя принимала сдуру.
– А что так? – сочувственно поинтересовался Шаповалов.
Ему теперь все подряд было интересно про Сушилина Николая.
– Так ведь мало того, что Колька спивается, она ж тоже поддает! Пришли, я им честь по чести беляшей нажарила, борща наварила. А они с литрой водки явились! Напились да скандал устроили.
– А чего делили-то?
– Клавка все его обвиняла в чем-то. Дурак ты, говорила. Мог бы, говорит, разбогатеть, если бы не был таким остолопом.
– А он что же? – Интерес Олега Ивановича сгущался. – Молчал?
– Смолчит он, как же! Орал, что пускай он лучше дураком будет, да без дырки в голове. – Мать Сушилина заплакала. – Вырастила сыночка! Кто бы думал, кто бы гадал…
