– С какой, интересно, целью? – только и смогла она вымолвить.
– Просила не разбивать счастливую семью. Говорит, деточка у нас очень наивная, очень увлекающаяся, а вы, говорит, человек достаточно взрослый и стабильный. Должны, говорит, адекватно реагировать, когда вам женщина на шею вешается.
– Да я ее… – Слезы обиды брызнули из глаз Василисы, будто только и ждали сигнала. – Я ее уничтожу, гадину!!! А ты-то, ты… Что ты ей ответил? Арчи, не молчи!
– Адекватно ответил. – Глебов паскудно ухмыльнулся, усаживаясь со своим кофейным пойлом напротив подруги. – Я ей сказал, что если бы наивная и увлекающаяся женщина… в данном случае имелась в виду ты, Васек… так вот если бы, говорю, ваша деточка и в самом деле на шею мне вешалась, я бы уж среагировал адекватно, будьте уверены.
– А она?
– Мерзавцем обозвала.
– А ты?
– А я рассмеялся. – Глебов с шумом втянул кофе и почмокал губами. Потом пошевелил ими беззвучно и обронил с явной долей вины: – Ты бы, Василиса, и правда, перестала таскаться ко мне. Давай лучше договариваться и встречаться где-нибудь на нейтральной территории.
– Очень мне надо с тобой встречаться! – с обидой воскликнула она. – Если бы не Санька, я бы…
– Да все с ним в порядке, успокойся. Сидит себе где-нибудь за компом своим и наблюдает за твоими метаниями. И ждет часа, когда ты до конца созреешь и с ветки к его ногам свалишься.
– Думаешь? – И снова ее тоска начала разжижаться под воздействием спокойного нравоучительного тона Глебова. – А если нет? А если он и в самом деле где-то…
– Ну и где? Скажи, где? – повысил Артур голос. – В милиции его нет. В моргах и больницах тоже.
– Ты проверял?
– А то! И Димона подключил.
– Он приехал?
– Дня три уже. Хотел тебе позвонить, успокоить. Я не позволил. Семья-то рушится на глазах! – Глебов противно захихикал. – А Саньке небось в радость. Он того и хотел.
Они помолчали. Василиса тщательно анализировала все, что услышала от друга. Тот очень внимательно ее рассматривал, продолжая беззвучно шевелить губами в промежутках между глотками. Глядя на него, не захочешь – подумаешь, что он что-то от нее скрывает.
– Нет, Арчи, я все же склонна думать иначе: с Санькой что-то не то. Болит душа, просто на разрыв болит!
– Ага! Болит все ж таки! – обрадовался Арчи. – А вот скажи-ка мне, Василиса, как на духу… Если бы он сейчас вернулся вдруг жив-здоров, что бы ты сделала?
– Я? – Она думала мгновение, не более того. – В морду бы дала точно!
Глебов довольный захохотал.
– А потом? После того, как в морду ему дала, что потом-то?
– Не знаю, Артур, – поскучнела сразу Василиса. – Я очень беспокоюсь за него, очень! Но это не значит, что я…
– Понятно… – с кислой миной протянул Глебов, переворачивая чашку на блюдце кверху дном. – Все то же и про то же. А он-то небось, дурачок, надеется. Небось ждет, что ты падешь наконец в его объятия.
– Может, и упаду, – неожиданно для себя заявила Василиса. – Только не завтра и не послезавтра. У меня семья, Глебов. Ты вообще способен понять, что такое долг?
– А как же чувства, Васек? Ты про любовь забыла? Скажи, ты Саньку любишь?
– Конечно! – не раздумывая, выпалила она. И тут же внесла дополнение: – Но как друга люблю.
– Это все самообман, девочка моя, – со снисходительной гримасой заявил Глебов. – Нет и быть не может дружбы между мужчиной и женщиной.
– А как же мы? – Василиса ошарашенно заморгала. – Но мы же вчетвером всю жизнь дружили. Разве не так?
– Дружить-то дружили, но мы втроем были влюблены в тебя. И хотели тебя как женщину, врать не стану.
– Ты и сейчас хочешь?! – Она подозрительно сощурилась. – Арчи, не начинай!
– И не думал, – фыркнул тот, перевернул чашку, заглянул в нее и одобрительно прищелкнул языком. – Вот и гуща кофейная говорит, что не хочу я тебя, Василиса Микулишна. А предстоит мне дорога дальняя. И не до любовей мне таперича, не до желаниев.
– Куда ты собрался?
– Свататься еду, Васек. Аж за семьсот верст еду свататься. И тебя попрошу заранее: не звони, душу моей будущей жене и теще не береди подозрениями. Вот как вернусь, тогда и… Кстати, Димон тоже послезавтра улетает, опять в Испанию. Ишь повадился… А ты сиди и жди, пока твое чувство долга притупится. Тогда и…
– Что тогда?
– Тогда и Санька к тебе вернется. – И Артур подмигнул ей с хитрецой…
Вот и думай тут, что есть правда, а что вымысел, рассуждала Василиса, подруливая к своему дому. Санька ей всяких страстей про себя наплел. Глебов всячески утешает и буквально намекает на то, что пока она с Вадиком, Саня не вернется. Может, они в сговоре, а? Может, вся троица сговорилась дожать ее таким вот образом?
Не-е-ет, неверно. С чего тогда Глебову искать своего друга по моргам, больницам и отделениям милиции? Он же искал? Искал! Почему же в таком спокойствии пребывает? Санька ведь ему не звонил. Отчего Глебов так безмятежен, к чему и ее призывает?
А все потому, тут же всплыл ответ, что Глебову теперь ни до кого. Женится он! И мысли его шальные нынче только в одном направлении работают. И Димону ни до чего – не успев прилететь из Испании, тут же снова улетает. Оно и понятно, там у Димона недвижимость, бизнес, жена и ребенок. Что его здесь, в городе, может держать? Уж не тревога за друга, точно. Это все эмоции, на которые настоящий бизнесмен распыляться не станет.
Тревога – только ее прерогатива, ее удел. Во что только она сможет вылиться?
«Это вопрос времени, – начала повторять Василиса, как заклинание, – вопрос времени…»
Глава 10
Володя Кириллов твердо решил, что уйдет со службы и уедет куда-нибудь подальше из этого города. Еще на похоронах Коляна Сячинова решил. И рапорт написал на следующий же день после созревшего решения. Странно, но удивляться никто не стал. Как раз напротив – кое-кто из ребят неприкрыто рекомендовал ему где-нибудь отсидеться. Будто знать могли, чего именно он боится. На протокольные разборки ему было не то чтобы плевать, но он их не особо опасался. В конце концов, он в свой выходной день никакой ответственности за напарника и его подружку не несет. Опасение его было в другом – в том, как именно погиб его напарник.
– Это, мужики, не просто ДТП, – переговаривались между собой коллеги на поминках. – Как-то уж все закручено. Как-то тут все случилось своевременно. И «КамАЗ» тот угнали, и Колян вдруг под дурью оказался… Выезд на встречную будто бы, а тормозного пути нету. Где он, путь-то тормозной?
Изуродованную машину Сячинова вместе с изуродованными телами в ней нашли в глубоком кювете. Свидетелей никаких не было. Тормозного пути тоже. И еще, как на грех, дождь в ту ночь полосовал стеной. И не узнали бы никогда о причинах аварии, не всплыви история с угоном. Оказывается, у одного из дальнобойщиков, останавливающегося в гостинице на объездной дороге раз в четыре дня, угнали «КамАЗ», когда сам водитель в бане парился. Пока он заявил об угоне, пока писали протоколы, вели опросы свидетелей и все такое, машина нашлась на другом конце города. По следам краски на помятом слегка металле установили, что столкновение случилось как раз с машиной Сячинова. В жизни бы не отмыться бедному работяге от подозрений, от обвинений даже, не мойся он в тот поздний вечер в бане с десятком других водил.
