– Ну, это не совсем так… – начал я, но она меня прервала:
– Да неужели? По-моему, ты вовсе не так скромно держался, рассказывая о своих «подвигах» в каждом уголке Мидгарда!
– Я просто пользовался различными поэтическими метафорами, – пояснил я. – Браги, например, постоянно ими пользуется.
Один решил вмешаться и с улыбкой сказал Скади:
– Успокойся, Охотница. Право, тебе не стоит доверять всяким слухам. Поживи немного у нас, присмотрись, отдохни, попей нашего меда, а потом мы спокойно обсудим, как наилучшим образом с этим делом разобраться.
Скади скосила на меня глаза, и ее волшебный кнут взвился и затрещал, как молния. Однако чашу с медом она из рук Одина приняла, а потом вместе с нами уселась за пиршественный стол и в одиночку слопала полдюжины здоровенных карпов и полбочонка соленой сельди. В общем, пережитое потрясение на ее аппетит явно не повлияло, однако за всю трапезу она так ни разу никому и не улыбнулась.
И все же, как мне показалось, она несколько смягчилась, когда Один, отступив от собственных правил и демонстрируя гостье свое уважение, усадил ее рядом с собой и своими сыновьями, Тором и Бальдром. Я уже говорил, что Бальдр пользовался огромной популярностью – красавец-атлет с идеально гладкой кожей и великолепными зубами, количество которых значительно превышало количество мыслей у него в голове. Дамы восхищались его роскошными кудрями, а мужчинам нравилось, что он – неплохой спортсмен и при этом очаровательно безобиден. Я лично ничего особенно привлекательного в Бальдре не находил, но в данный момент даже я был вынужден признать, что он приложил немало усилий, чтобы растопить сердце Скади.
Она влила в себя уже добрых полбочонка меда, запивая карпов и селедку, и я прикинул, что уж если это не смягчит ее сердце, то и ничто не сможет его смягчить. Женщины уже внесли десерт: блюда с медовым печеньем и сушеными фигами, а также огромные корзины со свежими фруктами, – и Браги вытащил свою лютню, готовясь развлекать общество после обеда, и тут Один, повернувшись к Скади, сказал:
– Я очень сожалею о гибели твоего отца. Знаешь, я хочу кое-что тебе предложить.
Зачерпнув лапищей полную горсть фиг, Скади за-метила:
– Что бы ты ни предложил, отца это не вернет. И позора с него не снимет.
Один улыбнулся.
– Мне всегда казалось, что золото способно покрыть любой позор – если, конечно, оно имеется в достаточном количестве. – Я заметил, что при этом он быстро глянул в сторону Фрейи, но, возможно, это была просто игра света.
Скади покачала головой.
– Золото? Все несметные богатства отца теперь принадлежат мне. Как и его опустевшая крепость. Нет, золотом моей дружбы не купишь и не заставишь меня смеяться, как смеются они. – И Скади с завистью посмотрела на тот конец стола, где сидели богини, такие прекрасные, беспечные, чувствовавшие себя за этим столом совершенно свободно.
Один задумался.
– Так вот чего ты хочешь? Я прав?
И Скади, стрельнув глазами в сторону Бальдра, призналась:
– Если бы у меня был муж, я, возможно, снова научилась бы смеяться.
Бальдр, заметив ее взгляд, занервничал.
– Значит, ты хочешь замуж? – уточнил Один.
– Да. И если бы я могла выбрать кого-то из асов…
Всеотец снова ненадолго задумался, Скади все посматривала на Бальдра, а я старался сдержать усмешку: нашему Золотому Мальчику от этих разговоров было явно не по себе.
– Ну? – нетерпеливо спросила Скади. – Договорились?
Один кивнул.
– Хорошо. Если это положит конец взаимной враждебности.
У Скади вспыхнули глаза.
– Хорошо. Тогда я выбираю…
– Я позволю тебе выбирать, – прервал ее Один, – но при одном условии. Мы поставим всех тех, кто достоин твоего выбора, за ширмой, из-под которой видны будут только их ступни. И ты выберешь себе мужа по ступням. Согласна?
Я так и уставился на Старика. Нет, я просто глаза вытаращил от удивления! По ступням? Что это еще за извращение?
Но Скади кивнула и сказала:
– Ладно, я согласна.
Догадываюсь: она, должно быть, думала, что легко сумеет по ступням определить того, кто ей нужен. А может, она вообще не думала. Я и раньше не раз замечал, как на женских лицах появляется это выражение – туманное, расплывчатое, почти идиотическое. Ну да, Скади запала на Бальдра, это ясно. Должен признаться: я был несколько разочарован, совсем чуточку. Я был более высокого мнения о дочери Тьяцци. Я, правда, уже и сам отринул идею своего альянса с народом Льдов, однако союз асов с этим северным народом мог значительно затруднить ситуацию. Впрочем, препоручив Старику переговоры со Скади, я, безусловно, совершил разумный и достойный маневр.
Итак, после окончания трапезы мы все выстроились в шеренгу за ширмой, из-под которой торчали только наши босые ступни. Браги вовсю наяривал на лютне, а Скади медленно двигалась вдоль ряда торчащих ног, пытаясь определить, какая пара ступней принадлежит Бальдру.
Наконец, она пришла к решению, и я, услышав, как она воскликнула: «Я выбираю вот этого!», похолодел от ужаса и подумал: Только бы не меня!
– Ты уверена? – спросил Один.
Скади кивнула; ее ледяной, как айсберг, взгляд уже начинал таять от предвкушения. Но, когда ширму убрали, оказалось, что она стоит лицом к лицу… не с Бальдром, как она была уверена, а с Ньёрдом Рыбаком – у него, как и у всех рыбаков, ноги были всегда чисто вымытые, очень белые и довольно красивой формы.
– Но я думала…
Я не выдержал и рассмеялся. Бальдр, стоявший рядом со мной и, наверно, испытывавший огромное облегчение, тоже с трудом сдерживал смех.
– Но я думала… – снова смущенно пробормотала Скади.
Боги молча улыбались.
– Извини, – сказал Один, – но уговор есть уговор. Ты выбрала Ньёрда. Будь же с ним ласкова.
Скади помрачнела.
– Это что, шутка? И я уже смеюсь во все горло? – Она взмахнула кнутом, и его змеиные кольца сердито зашелестели. – Я же сказала, что хочу снова научиться смеяться, – продолжала она, – и ты мне это пообещал. Пусть теперь кто-то из вас заставит меня рассмеяться! Иначе я сделаю то, что у меня получается лучше всего: потребую, чтобы здесь и сейчас состоялась схватка! Причем врукопашную. Можете драться либо все вместе, либо по очереди – мне все равно. Итак, кто готов со мной драться?
Один посмотрел на меня.
– Локи!
– Что? Я? Ты хочешь, чтобы я с ней дрался?
– Разумеется, нет, идиот! Заставь ее рассмеяться.
Ничего себе задачка! Чувство юмора – это такая вещь, которая у тебя либо есть, либо нет. На мой взгляд, ничто в Скади даже не предполагало наличия у нее чувства юмора. Впрочем, смех способен обезоружить даже самых свирепых людей. И потом, мне вовсе не хотелось на собственной шкуре испытать, как кусается этот ее заколдованный рунами кнут. И я, быстренько собравшись с мыслями, решил устроить небольшую комедию.
