Когда Алена, переодетая в длинный шелковый халат, спустилась в кухню, Григорий поднял глаза и улыбнулся:
– Ты так долго…
– Хотела платье надеть, а потом передумала.
– Не надо платье, ты в халате прекрасно выглядишь. Домашняя такая… – Он дотянулся до ее руки и чуть сжал.
Алена свободной рукой подвинула стул ближе к мужу, села и прижалась лицом к его руке:
– Грачев, я так тебя люблю, если бы ты только знал…
– Не уезжай больше так надолго, – хрипловато попросил он, касаясь губами ее щеки. – Так пусто дома, одиноко… я чувствую себя брошенным, никому не нужным инвалидом…
– Прекрати! – взмолилась Алена. – Не говори этого. Я не оставлю тебя, ты ведь знаешь…
– Все, Аленка, не буду больше, что-то распустился совсем. Давай ужинать, ты ведь голодная.
В самый разгар ужина приехал Боксер, вошел в кухню и остановился нерешительно на пороге. Алена подняла голову и напряженно уставилась в глаза телохранителя. Он понял ее беспокойство и чуть заметно кивнул.
– Я пойду к себе, Григорий Валерьевич?
– Зачем тебя Ванька дергал? – спросил Грач, отложив вилку и жестом велев Боксеру сесть за стол.
Виктор опустился напротив хозяина, и Алена с чисто женской заботой взяла тарелку, принялась накладывать в нее салат, мясо и гарнир.
– Что молчишь? Язык проглотил?
– Нет… просто Иван Николаевич просил…
– Та-ак! – чуть повысил голос Григорий. – Что за секреты опять? Думаете, если я из дома выйти не могу, так все, можно от меня дела свои скрывать?
– Григорий Валерьевич, дело не в том… не скрывать, просто пока не говорить, – нашелся Виктор, принимая из рук Алены тарелку.
– Успеешь пожрать, – грубо осек разозлившийся не на шутку Грач, и телохранитель послушно отложил вилку и нож, за которые было взялся. – Алена, выйди, – бросил муж, и она не посмела ослушаться, встала из-за стола и направилась в гостиную, в душе надеясь, что Мазей вместе с Боксером придумали правдоподобную версию.
Виктор проводил Алену взглядом, вздохнул чуть приметно и негромко сказал, глядя на закурившего сигарету Грача:
– Григорий Валерьевич, дело в том, что у Алены Сергеевны день рождения скоро… Мазей хочет подарок сделать, а с кем обсудить, как не со мной? А вам просил не говорить, чтобы сюрприз не портить.
– Врешь ты плохо, Боксер, – помолчав, выдал Григорий. – Неталантливо, понимаешь? Не верю. Куда сегодня ездила Алена? Ты ведь с ней был, так не ври, что не знаешь. И Ваньке на будущее передай, чтобы байки поумнее выдумывал. Так что?
Виктор понял, что попал в ловушку. Не сказать хозяину правду он не мог, а сказать – вдруг подведет Алену?
– Не парься, Витюха, – подстегнул хозяин. – Если моя жена любовника завела, так ничего страшного – она молодая еще, а рядом только я…
– Зря вы так, – жестко отозвался Виктор. – Алена Сергеевна не такая.
– А какая? – тут же вцепился Грач. – Поди, знаешь?
– Не надо, Григорий Валерьевич, не опускайтесь так, – попросил Боксер, в душе понимая причину поведения хозяина и сочувствуя ему. – Я только охраняю вашу жену, больше ничего. И сегодня… я знаю, что Алена Сергеевна не хотела, чтоб вы знали, но раз так случилось… В общем, она ездила сегодня на фирму разбираться с махинациями Марата Алексеевича. И разобралась.
– Что?! – не поверил Григорий, не донеся до рта очередную сигарету. – Какие махинации?!
– Вот видите, вы этого не знали. А Алена Сергеевна узнала и поставила Лозовского на место. Правда… – Виктор замялся, не зная, стоит ли говорить, что Лозовский мертв, или все же подождать звонка Мазея, который обещал сам рассказать все другу.
– Ну?! – подался вперед Грач. – Что замер?
– Да что… убил я его, вот что, – вздохнул Виктор, и Грач изумленно отпрянул:
– Как это?! Охренел совсем?!
– Так вышло… Он на Алену Сергеевну бросился, душить начал, ну, я и… не подрассчитал немного.
Именно так они с Мазеем договорились преподнести эту информацию, мол, защищал хозяйку, а там поди разберись, как было, потому что сам Марат уже ничего не скажет.
Грач потряс головой, словно отгоняя непонятные слова, снова закурил, а потом уточнил:
– То есть Маратки нет больше? И ты в этом виноват, приятель?
– Ну, выходит, я, – пожал плечами Виктор. – Так я и не отказываюсь. А что мне было делать, когда он вашу жену чуть на тот свет не спровадил? О чем я должен был думать?
Григорий молчал. С точки зрения обязанностей телохранителя Виктор сделал все правильно… Но Марат был другом детства. Вместе росли, вместе во дворе бегали, вместе поднимали бизнес, и вот…
С другой стороны – Марат не посмотрел на то, что они друзья, затеял что-то за их с Мазеем спинами, поднял руку на Алену.
Да, Алена… Надо же, как она быстро вошла в курс всех дел и сумела выяснить, что Марат нечист на руку! И это та самая девочка, которая боялась шагу ступить без его, Григория, одобрения…
Его размышления прервал ворвавшийся в дом Ванька. Он порывисто обнял Григория, кивнул Виктору, принявшемуся наконец-то за еду, и упал на стул, подвигая к себе пустую тарелку:
– Ого! Да у вас кормят как в ресторане!
– Чего явился? – хмуро поинтересовался Грач, наблюдая за развитой другом бурной деятельностью.
– Тебя проведать, – не моргнув глазом, соврал Мазей, наполняя тарелку салатами и горячим одновременно. – Давно не был, дай, думаю, заскочу.
– Да не туфти ты, Мазей! – скривился Григорий. – Я уже все и так знаю.
Мазей отложил вилку и нож и зло посмотрел на Виктора:
– Ты?
– Я. Что изменило бы мое молчание?
– Да, в принципе ничего, – пожал плечами Иван. – Марат в морге, я там договорился с человеком – напишут в заключении все, что надо. Короче, Гриха, козлом оказался наш с тобой дружок, – добавил он, повернувшись к взявшему очередную сигарету Григорию. – Замутил фирму, через нее оформлял все дорогие туры, деньги сливал в какой-то банк на свои счета, а мне трындел, что дела хуже идти стали, мол, конкуренция большая. Вот так. А Аленка его как-то вычислила и прижала.
– М-да… молодец, жена, умнее нас с тобой оказалась, – задумчиво протянул Грач, улыбаясь своим мыслям. – Просто молодец… Алена! – крикнул он неожиданно, и Мазей с Виктором вздрогнули.
Алена возникла на пороге мгновенно, привыкла являться по первому зову мужа на случай, если ему что-то нужно немедленно.
– Что, Гриш?
Он протянул руку, взял ее за запястье и притянул к себе. Не выпуская ее руки, Грач посмотрел в лицо жены и приговорил:
– Аленушка, спасибо тебе. Ты сегодня сделала то, чего мы с Ванькой ни за что не смогли бы.
