– Моя. А в машине – мои дети. Близнецы. Садись вперед.
Мать от удивления не могла вымолвить ни слова, только головой качала. Обернувшись назад, она увидела спящих внуков и едва не прослезилась:
– Мальчики?
– Да. Мама… а…
– Ты хочешь спросить, с кем я живу? – помогла мать, поняв причину замешательства дочери. – Одна. Последние три года я живу одна. Устала я, Алена. Мне ведь скоро сорок…
Алена, поворачивая ключ в замке зажигания, покачала головой – мать не выглядела на свои тридцать девять, ухоженная, молодая. Волосы явно уложены в парикмахерской, маникюр свежий, костюм дорогой и элегантный, плащ тоже новый и отлично на ней смотрится. Ни за что не скажешь, что сидящая за рулем Алена – ее дочь. А теперь вот еще и внуки…
– Мам… ты прости, что я вот так свалилась, через шесть лет почти… Но у меня такая ситуация, что…
– Ты следи за дорогой, хорошо? – спокойно перебила Нина Николаевна. – А поговорить мы и дома успеем, мне ведь тоже есть в чем перед тобой повиниться.
…Оказывается, Алена не забыла, как выглядит их квартира. Там все было по-прежнему, разве что шторы мать поменяла да вместо старых деревянных окон стояли современные пластиковые. Чистота и порядок, все блестит, из кухни пахнет пирогами – надо же, мать начала стряпать дома, чего прежде никогда не делала.
– Ты проходи, – командовала Нина Николаевна, сбрасывая ботинки на высоком каблуке и осторожно внося спящего Ванечку в зал. – Сейчас мы их разденем, а то жарко…
Мать начала расстегивать молнию комбинезона. От этого звука ребенок проснулся и, увидев незнакомое лицо, скривился и заплакал. Алена тут же метнулась к сыну, заворковала ласково, и Ванька, узнав мать, перестал хныкать. Раздев и Павлика, по-прежнему крепко спавшего, Алена взяла Ивана на руки и стала ходить с ним по комнате. Мать, переодевшись в халат, вернулась из бывшей Алениной комнаты, села в кресло и проговорила:
– Ну, вот я и бабушка… Ты замужем?
– Да… – Алена вздохнула и вдруг представила, что творится сейчас в поселке.
Гришка должен был вернуться и, обнаружив отсутствие жены и детей, явно поднял шум. И Витьке, бедолаге, досталось, наверное… Алена почувствовала укол совести – подставила телохранителя, который только сегодня спас жизнь ей и ее детям.
– И кто же у тебя муж? – продолжала спрашивать Нина Николаевна, совсем не замечая состояния Алены.
– Муж у меня, мама, кандидат в депутаты Григорий Валерьевич Грачев, – опять вздохнула Алена. – Слышала?
Возникла небольшая пауза. Нина Николаевна пыталась принять полученную информацию и освоиться с этим новым знанием.
– И где же ты с ним познакомилась? – удивленно поинтересовалась она. – Ведь, насколько я в курсе, ты была замужем за Вадиком Алимовым?
– Была. Спасибо твоему тогдашнему мужу, – с вызовом бросила Алена, которой воспоминания о первом замужестве не причиняли ничего, кроме стыда и неприятных ощущений.
– Да… – протянула мать, пряча глаза. – Вот за это мне до сих пор стыдно. Ведь это мой эгоизм вытолкнул тебя из дома, мое нежелание потерять этого кобеля… Знаешь, где он сейчас? В тюрьме. За изнасилование.
– Ничего удивительного, – пожала плечами Алена, опуская Ванечку на пол. – Он ведь и ко мне приставал, просто ты не хотела этого видеть. И из дома я поэтому ушла. Боялась, что ты мне не поверишь.
Нина Николаевна встала и подошла к Алене, обняла ее, гладя по голове, как маленькую. Они не сказали больше ни слова на эту тему, но все и так было понятно – обе переживали случившееся, каждая считала, что есть доля и ее вины. Алена смотрела на мать и видела, как изменилась она за эти годы, стала мягче, ласковее. И эти перемены ей очень шли.
– Вы, наверное, голодные! – спохватилась мать, заметив, как Ванечка рвет зубами пустышку. – А я тут заболталась… Идем на кухню, я как раз утром пирожки пекла с капустой… Чем ты кормишь мальчиков?
– Уже почти всем, что сами едим. Но пирожки пока рановато.
– Тогда сварим им кашу, молоко есть…
Мать суетилась около плиты, доставала молоко из холодильника, крупу из навесного шкафчика, а сама то и дело оборачивалась на сидящую на стуле Алену с ребятишками на руках.
– Ну надо же – двое сразу, и оба парни!
– Сама удивилась, когда узнала.
– Как ты их различаешь, ведь одинаковые? – помешивая ложкой кашу в кастрюльке, улыбнулась мать, глядя на внуков.
– Вообще нет, – возразила Алена. – Ванька чуть меньше, спокойнее, а Павлик хоть и родился вторым, а крупнее. Да и взгляд у них разный.
– Ну, ты мать, тебе виднее. Готова каша. Ты их с ложечки кормишь?
– Да, только одной неудобно.
– А дома как же? – забирая у Алены Павлика, спросила мать.
– А дома у меня домработница и телохранитель.
– Даже так? – вздернула брови Нина Николаевна, пытаясь засунуть ложку каши в рот крутившегося у нее на коленях Павлика. – Однако… И что – ты любишь своего мужа?
Простой вопрос поставил Алену в тупик. Сказать «нет» она не могла, потому что это было бы неправдой, но и утвердительно ответить после сегодняшнего тоже язык не поворачивался.
– Я не думаю об этом. Мне с ним хорошо… было, – чуть запнувшись, сказала она, вытирая салфеткой губы Ванечки. – Он хороший человек, правда. Но… Даже не знаю, как сказать…
– Ну, не говори, если не хочешь, – согласилась мать. – Если бы ты знала, как я до сих пор ругаю себя за то, что не смогла дать тебе нормального детства, Алена… – Она удобнее усадила на коленях начавшего возиться Павлика, поправила его задравшуюся кофточку. – Вот так, Пашенька… такая бабка у вас непутевая…
Неожиданно Нина Николаевна заплакала, уткнувшись лицом в темноволосую макушку внука. Глядя на нее, заплакала и Алена, сама не понимая, с чего бы вдруг. Потоки слез были прерваны звонком Алениного мобильника, лежавшего в сумке. Звонил Григорий, и Алена долго думала, отвечать или нет, но потом решила, что должна хотя бы сказать мужу, что жива и все в порядке и с ней, и с детьми.
– Мама, подержи Ваньку, я по телефону поговорю…
Сунув сына бабушке, Алена ушла в комнату и нажала кнопку ответа:
– Я слушаю.
– Алена! Что происходит, черт возьми?! – заорала трубка голосом Григория. – Ты где?!
– Гриша, не ищи меня, все равно не найдешь, – задрожавшим от подступивших слез голосом проговорила Алена. – Просто знай, что все в порядке, мальчики со мной.
– Алена, прекрати цирк! – попросил муж глуховато. – Куда ты ушла, зачем? Я обидел тебя чем-то?
– Гриша, дело не в этом… разве ты не понимаешь, почему я ушла? Ты ведь прекрасно знаешь, в чем истинная причина, это не сегодня созрело. Давно тянется, просто именно сейчас я приняла решение, и поверь – так будет лучше.
