И что тогда будет? Вчера Каспер дал ему прокатиться на мопеде, а если они узнают, что он выдал дядю Кента… даже думать неохота.
И он покачал головой:
– Нет. Никому.
– И никто тебя не спрашивал про Петера Майера?
– Не-а, – быстро ответил Юнас.
Наверное, слишком быстро. Герлоф отмахнулся от мухи и уставился на него еще пристальнее:
– Ты нервничаешь, Юнас… У тебя все в порядке?
– Не сказать, чтобы…
– Ab чем дело?
Юнас тяжело вздохнул. За последние дни он испытал столько страхов, что просто не мог не поделиться хотя бы одним из них. Тем более с Герлофом – старик знал всю историю лучше, чем кто-либо другой.
– Я видел призрак у могильника.
– Ла?
Герлофа новость, похоже, вовсе не испугала.
– Я видел его. Он вышел из кургана.
– Вот как… – Герлоф улыбнулся. – А я-то слышал, там дракон живет. Двенадцать метров длиной и весь зеленый – от кончика носа до хвоста.
Юнас на улыбку не ответил. Нечего его держать за ребенка. Он прекрасно знает, что никаких драконов не бывает. В мире есть и другие вещи, пострашнее драконов.
Герлоф тоже перестал улыбаться. Он утвердил клюшку в траве, проверил, надежно ли, и встал:
– Лавай пройдемся, Юнас.
Они прошли к дальнему концу сада, откуда убегала тропинка в заросли кустарника и дальше, на луг. Через несколько метров Герлоф остановился:
– Посмотри-ка, Юнас.
Юнас повернулся – деревянная башня. Лоски, если и были когда-то покрашены, выгорели и приняли серовато-белый жемчужный оттенок.
Он прекрасно знал, что это за сооружение. Ветряная мельница. Точно такая же стояла за рестораном, только та была в виде шестигранной пирамиды и совсем недавно заново выкрашена в темно-красный цвет. А эта вот-вот развалится. В стенах дыры, крылья сломаны. И стоит на подставке, как будто ребенок по ошибке поставил большой кубик на маленький.
– Мельница.
– Нет-нет… вон там, подальше.
Герлоф показал палкой. Справа от мельницы лежала небольшая куча круглых камней, почти заросшая высокой травой.
– Видишь? Вот это могильник. Настоящий могильник, его насыпали на могиле какого-нибудь вождя бронзового века.
– Ну да?
– Не «ну да», а точно. Твои предки, Эдвард, Сигфрид и Гилберт Клосс, устроили здесь раскопки в двадцатые годы. Думали, золото найдут. Уж не знаю, нашли или не нашли, но, пока копали, кому-то пришла в голову мысль, что могильник будет смотреться лучше, если его насыпать на их земле, у моря, прямо на обрыве. Представляешь: заходит солнце, скала, а на ней – могильный курган. Десять телег национальной романтики.
– А что это такое?
– Национальная романтика? Это… как бы тебе сказать… люди пытаются найти в прошлом, чем бы они могли гордиться сегодня. Если, конечно, сегодня гордиться нечем. Викинги, герои… старинные предания. Все, чтобы доказать, какая у них героическая, древняя и превосходящая всех остальных нация… Вот, значит, братья подогнали штук десять телег с волами и отвезли полкургана себе в поместье.
Юнас молча слушал, хотя и не все понял.
– Вот… новый курган около вашей виллы – никакой не старинный могильник. Декорация. А ты видел бункер в скале? На откосе?
– Видел… там стальная дверца. Ржавая.
– Вот-вот… и ты думаешь, стали бы военные инженеры сооружать бункер прямо под старинным могильником, если бы это и в самом деле был могильник? Никто бы не разрешил, да и у самих совести бы не хватило.
Юнас молча покачал головой – конечно, никто бы не разрешил.
– Ни за что, – еще раз подтвердил Герлоф. – Но поскольку всем известно, что это никакой не могильный курган, а декорация, – пожалуйста, стройте ваш бункер. Хоть три.
Он еще раз посмотрел на невзрачную кучку камней.
– А уж кто боялся привидений, так это я… Старики пугали – дескать, ночью мимо кургана не ходи. Призраки задушат. Схватят невидимыми ледяными руками и стиснут так, что и дух вон.
– А вы и сейчас их боитесь? – тихо спросил Юнас.
Герлоф без улыбки посмотрел на мальчика и покачал головой:
– Сейчас – нет. Думаю, самые жуткие и непонятные вещи можно объяснить. Раньше, например, люди божились – своими ушами слышали, как привидения стонут в альваре, а кто-то набрался смелости и пошел проверить. Оказалось, голодные лисята. Сидят в своей норе и просят, чтобы мать их накормила.
Юнасу стало спокойней. Замечательный старик Герлоф. На все у него есть ответ.
Они вернулись в сад. Юнас по привычке осмотрел штанины – не прицепился ли клещ? На пастбищах они чуть не на каждой травинке сидят.
Герлоф сел в свое кресло и закрыл глаза – хватит на сегодня. Но Юнас не унимался:
– Я точно видел, кто-то там стоял.
Герлоф медленно разлепил веки:
– Я тебе верю, Юнас. Но это наверняка был живой человек. Турист какой-нибудь. А другой его снизу фотографировал.
– Но он был, как вы… очень старый. А потом исчез. Как сквозь землю провалился.
– И как он выглядел?
– Седой, в темной рубахе. Точно как тот… в рубке.
Герлоф выпрямился в кресле и внимательно посмотрел на мальчика.
– Ты себя нормально чувствуешь, Юнас? – спросил он заботливо. – Понимаешь, вся эта жуть, что тебе пришлось пережить… У меня тоже было такое в жизни, когда мне было пятнадцать. Человек умер от инфаркта прямо у меня на глазах. Единственное утешение – все в этой жизни проходит. Становишься старше. И новые, приятные переживания постепенно вытесняют старые… менее приятные.
Юнас понимающе кивнул.
Поскорее бы дождаться приятных переживаний.
Герлоф
Внуки и Юнас помчались на велосипедах в киоск. Герлоф зашел в лом – к вечеру начали буйствовать комары. Вымыл оставленные детьми пустые стаканы из-под сока и тяжело опустился в кресло у телефона. Ничего особенного не делал, а чувствовал себя так, будто весь день мешки таскал.
Ничего не сходится. Во всяком случае, с неожиданной гибелью Петера Майера.
А этот старый американец? Как его искать? Где концы?
Герлоф достал записную книжку, лизнул палец и начал листать. Он ведь что-то записывал – и на ланче с возвращенцами, и пока они пили кофе у дочери могильщика.
Все эти разговоры насчет семьи из Рёдторпа. Свен и Арон Фред… Запись: где они поселились в Америке? Дальше – чистая строка. Ответа нет. Кроме единственной почтовой открытки из шведской гавани, вестей от них не было. Соня, во всяком случае, ничего не знала про своих дальних родственников.
