Стокгольм куда меньше. Арон не знал, как называется этот город, знал только, что это Америка.
Соединенные Штаты. Новая земля…
Свен подхватил чемоданы и инструмент. Их провели в темный подъезд и поставили в очередь. Стояли довольно долго. Наконец подошел их черед. За кривым столом сидели два широкоплечих дядьки в гимнастерках и переводчик. Отвечал только Свен. Он показал паспорта, зачем-то протянул лопату. И без конца улыбался – и переводчику и пограничникам.
– Мы приехали добровольно, потому что хотели приехать, – странно выразился Свен.
– Ясное дело, – кивнул переводчик. – А что вы собираетесь делать?
– Мы хотим работать. Оба. Строить страну.
Переводчик посоветовался с военными.
– А какая у тебя профессия?
– Я крестьянин. Земледелец, – поправился Свен. – Работал на мельницах тоже, но в основном – земля. И скотина, конечно. Но умею все… Мой сын… – он кивнул на Арона, – мой приемный сын учился в школе и мне помогал, когда свободен.
Переводчик заглянул в паспорт:
– Всего-то тринадцать лет…
– Он здоровый парень и работает на совесть.
Один из военных достал из папки фотографию. Усатый мужчина с острым взглядом прищуренных глаз.
– Знаешь, кто это?
– Ваш главный.
– А как его зовут?
Свен произнес какое-то малопонятное слово, и военный удовлетворенно кивнул.
Обмакнул ручку в чернильницу. Написал какую-то бумагу, потом подышал на печать и проштемпелевал паспорта. Новая страна открыла им свои двери.
Они прожили в городе три дня. Ночевали в какой-то маленькой гостинице рядом с вокзалом и бродили по улицам. Широкие улицы забиты народом – откуда столько? Все говорили на непонятном Арону языке и куда-то торопились.
Свен явно чувствовал себя не в своей тарелке. Настроение у него испортилось, он даже пару раз влепил Арону подзатыльник.
По вечерам Свен куда-то надолго уходил, и Арон ждал его, сидя у окна.
На второй вечер Свен явился окрыленный. Все образуется, сказал он. Он встретил парня, говорящего по-шведски.
– Мы едем дальше, – сказал он. – На север, на стройку. Там полно скандинавов. И есть работа. Бесплатные билеты! – В голосе его звучало ликование. – Ты только подумай: бесплатные билеты!
Арону хотелось остаться в этом красивом и загадочном городе, но протестовать он не решился.
На следующий день они сели на поезд. Постепенно исчезли высокие каменные дома. Сначала попадались деревни, а потом начался лес, нетронутые сосняки и ельники. В лесных прогалинах то и лело мелькала вода – из поезда не определить, река это или озеро.
Поезд набит рабочими. Все со своим инструментом – лопаты, ломы, пилы и топоры.
Едут в общем вагоне. Деньги на исходе. Они голодны, к тому же ночью в поезде очень холодно. Но в конце вагона стоит титан, и можно бесплатно получить кружку кипятка.
Свен молчит и думает о чем-то, положив руки на черенок лопаты.
Юнас
Юнас вернулся на виллу в полдень. Он только сделал вид, что звонил домой, чтобы успокоить Герлофа, и никто не знал, где он пропадал всю ночь. Если бы Юнас проболтался, Мате и двоюродные братья точно сбросили бы его со скалы.
По дороге он то и дело косился на залив – не покажется ли таинственный корабль? И не выбросило ли на берег трупы матросов? Нет, ничего такого – солнце печет, у мостков полно купальщиков. Обычный летний день, но сердце колотится отчаянно.
Он подошел к вилле. Помедлил немного и отвел раздвижную стеклянную дверь в доме дяди Кента. Почему-то он был уверен, что все взволнованное семейство собралось за длинным столом: и Кент, и отец, и братья, и кузены – и что сейчас они начнут осыпать его упреками и расспросами.
Ничего подобного. Никто, похоже, и не заметил его отсутствия. Только прислуга, Паулина, разбирает в кухне посуду после вчерашнего пира. Все остальные, наверное, спят. Или в «Эландике».
Он попил воды и пошел в свой домик.
– Привет, братишка.
Мате и Урбан. Оба в зеленых шортах, темных очках, с тонкими, как скелеты, гоночными велосипедами.
– Как оно? – спросил Урбан.
– Нормально.
– Мы сказали, ты ночевал у приятеля, – понизил голос Мате. – Так ведь?
– Вроде того… я ночевал в рыбарне.
– Здорово. Наверняка веселее, чем в Кальмаре. Фильм – полная чушь.
Юнас кивнул и вспомнил мертвых моряков. И опять почему-то подумал про Африку. В голове начали бить боевые барабаны. Ему очень захотелось позвонить матери и попросить забрать его отсюда.
Но не позвонил. Он должен остаться. Работать.
Мате и Урбан укатили на своих велосипедах, а он опять пошел на виллу дяди Кента. Деревянные доски веранды надо было сначала ошкурить, а потом пропитать специально заказанной китайской соевой олифой.
Внезапно он услышал за спиной звук мотора. Кент свернул к гаражу и остановил машину. Отсюда было видно, как он говорит с кем-то по мобильнику. Вернее, скорее слушает: кто-то говорит, а Кент время от времени односложно отвечает. Лицо красное и потное. Он закончил разговор и довольно долго сидел за рулем и смотрел на пролив. Покачал головой и набрал чей-то номер.
Какая-то у него неприятность, но Юнасу вовсе не хотелось знать какая именно. Кент, похоже, его и не видел, слишком был возбужден разговором. Через пару минут он дал задний ход, развернулся и уехал.
Юнас с тоской посмотрел на доски веранды. Всё, каникулы кончились.
Накануне отец показал, как шкурить.
– Спокойные, равномерные движения, Юнас, и старайся за одно движение захватить как можно большую поверхность. Рука все время должна двигаться, тогда не снимешь лишнего.
Юнас взял шлифовальную машинку, нажал на кнопку и начал двигать вдоль досок – спокойно и равномерно.
Это было нелегко. Он сразу вспотел. Грязь въелась глубоко, и приходилось по нескольку раз водить по одному и тому же месту, пока доберешься до натурального светлого дерева.
С другой стороны – хорошо. За работой ни о чем не думаешь. Ни о парне с топором, ни о трупах матросов.
Минут через двадцать стеклянная дверь поехала в сторону, и на веранде появился заспанный отец:
– Привет, Юнас!
Шорты, расстегнутая сорочка и сандалии.
– Идет дело? – Он помахал рукой.
Юнас молча кивнул. Отец расслабленно пошел к бассейну, тяжело опустился в шезлонг и закрыл глаза.
Что он, с похмелья, что ли? Отсюда не поймешь.
Юнас продолжал работать. Две доски готовы. Пот по спине лил ручьями, и он решил передохнуть.
