Вполне довольная произведенным эффектом, я видела, что необходимо слегка скорректировать его. Моей настоящей целью был, собственно, не взрыв эмоций, а правильный вывод, который Сергей должен был сделать из этой новой информации.
– Теперь, я надеюсь, ты и сам понимаешь, что одному тебе высовываться отсюда не следует? – пытливо глядя ему в глаза, спросила я.
– Да это понятно, – возмущенно фыркнул юноша.
– Тогда сиди здесь тише воды ниже травы и жди, когда я приеду, – постаралась внушить я. – Лучше даже во двор не высовывайся. Слышал, что тебе сказали – осталось два дня. Если этот Дворжецкий задумал мстить всерьез, а похоже, он как раз это самое и задумал, он не остановится ни перед чем. Не подоспей я вовремя в тот лесок, ты сейчас бы уже на дне ямы отдыхал.
Завершив речь этим весьма убедительным доводом, я поднялась с места.
Сергей, в течение нескольких минут стоявший как оглушенный, по-видимому силясь осознать услышанное, встрепенулся. Провожая меня до окна в дальней комнате, он клялся и божился, что без меня теперь не ступит ни шагу.
– Жень! Да ты даже не думай! Не волнуйся. Я же теперь тебе, считай, жизнью обязан. И там, на яхте. Да и в клубе. Да и вообще. Ты же меня, считай, только и делаешь, что вытаскиваешь. Из всякого дерьма.
Дав понять, что очень рада, что он наконец осознал это, я еще раз напомнила о данном обещании и снова спрыгнула в сад.
Благополучно избежав свидания с соседским псом, я отправилась к машине и уже в самом начале пути пожалела, что не прихватила с собой воды. День выдался на удивление жарким, и сейчас, вспоминая об утренней прогулке на катере, я тосковала по речной прохладе.
«Эх, хорошо бы сейчас на лодочке покататься», – мечтательно думала я, садясь в раскаленный не хуже финской сауны автомобиль.
Доехав до набережной и припарковав машину недалеко от стеклянной многоэтажки, из которой не так давно мы с Сергеем спасались бегством, я, как и планировала, вызвала такси и отправилась на новую встречу со старыми друзьями.
Вторичное явление мое, да к тому же без Сергея, как я и предполагала, вызвало некоторое удивление у присутствующих. Но уже скоро новость перестала быть актуальной, и я растворилась в толпе, где каждый был гораздо больше занят самим собой, чем общением с другими.
Сказав, что мне нужно кое о чем переговорить, я уединилась с Дакотой в маленькой комнатке и некоторое время расспрашивала ее о Лере и ее взаимоотношениях с Сергеем. Как таковые эти сведения не слишком меня интересовали, но в качестве дополнительной информации было весьма приятно узнать, что отношения у них серьезные и явно ориентированы на долгосрочную перспективу.
– Так что ты тут не больно рассчитывай, – окинув меня пристальным взглядом, проговорила Дакота. – Лерка с островов приедет, Химик о тебе и думать забудет. Каратистка ты там или дзюдоистка по фигу.
– А почему она уехала-то? – моментально уцепившись за возможность развить интересную тему, с самым простодушным видом спросила я.
– Скучно стало, вот и уехала, – неопределенно ответила Дакота, давая понять, что не собирается вдаваться в подробности, и этим только убеждая меня, что и она в курсе происшедшего.
Впрочем, как, наверное, и вся тусовка, гоняющая по ночам на дорогих спорткарах. Если уж романтичная Лика в курсе тех трагических событий, как не знать о них тем, кто непосредственно во всем этом участвовал, пусть и в качестве наблюдателей.
Переговорив с Дакотой и снова вернув ее соскучившимся подругам, я некоторое время бесцельно слонялась из угла в угол, то и дело поглядывая в сторону Вадика. Увидев, что он направляется к стоявшему в глубине сада деревянному «скворешнику», я незаметно проследовала в том же направлении.
Укромный уголок, густо заросший давно не стриженным кустарником, как нельзя лучше подходил для доверительного разговора.
Дождавшись, когда он благополучно закончит все свои дела и выйдет из сортира, я неожиданно возникла перед ним и дружески поинтересовалась:
– Полегчало?
– Чего? – слегка опешив, спросил он.
– Да так, ничего. Брожу вот, скучаю, даже поговорить не с кем. Может, хоть ты обрадуешь, расскажешь что-нибудь интересное?
Наверное, в моем тоне и выражении лица было маловато игривости, поскольку Вадик, поначалу состроивший было сальную мину и, вероятно, возомнивший, что я пришла сюда его домогаться, очень быстро изменился в лице и настороженно поинтересовался:
– Ты это о чем?
– Да так, о том о сем. О провокациях разных, специально подстроенных, о том, как кое-кто кое-кого в разные опасные места заманивает, заставляет по столбам прыгать. С риском для жизни. О том, по чьей наводке все это делается. Вот о чем интересно мне было бы послушать.
По мере перечисления пунктов Вадик все больше мрачнел. К концу моей речи в глазах его уже совершенно явственно читался страх.
– По какой такой наводке? Ты о чем это? Я ничего не знаю.
Нервно оглядываясь, он бегал глазами по сторонам. Казалось, еще секунда, и он, как девчонка, завизжит от страха.
Чтобы избежать этого, я решила ненадолго отвлечь его от неправильных мыслей, заняв чем-то более важным. Короткий удар в солнечное сплетение, полностью сосредотачивающий внимание человека на восстановлении дыхания, на мой взгляд, был именно тем, что сейчас требовалось.
– Ой, смотри-ка, – ткнула я пальцем в небо, заставив собеседника повернуть голову и отвлечься от моей правой руки, в этот момент совершавшей небольшой замах.
В следующий момент Вадик не только позабыл о планах позвать на помощь, но и вряд ли вспомнил бы, как его зовут, если бы кому-то пришла охота этим поинтересоваться.
Согнувшись в три погибели, он судорожно глотал воздух, как рыба, выброшенная из воды. Его вытаращенные глаза смотрели дико и бессмысленно.
– Ты сдурела, что ли? Я в полицию! Я пацанам скажу! Они тебе такое устроят!
– Зачем же в полицию, – ласково приобняв его, проговорила я. – Полиция, она ведь знаешь какая. Она ведь дотошная. Начнут выяснять, расспрашивать. Да и выяснят совсем не то что-нибудь. Ты им начнешь обо мне рассказывать, а я возьму и расскажу им, как ты по тайному сговору с неизвестным лицом человека со свету сжить стараешься и всячески его провоцируешь. Вот хотя бы о сегодняшнем поведую.
– А что сегодня? Что сегодня? – снова собираясь впасть в истерику, патетически вопросил Вадик.
– Как что? Кто Сергея на эти сваи заманил, а?
– Никого я не заманивал.
– Кто дразнил, кто заставлял скакать чуть ли не в самый центр ямы? Для чего это тебе было нужно? Посмотреть, какой он храбрый?
– Мы поспорили.
– А, вы поспорили. И он, кажется, выиграл. Хотя ты, по-видимому, надеялся, что проиграет, да? В этом была твоя тайная цель?
