– Ты не совсем права, Мариша, – вклинился в монолог отец. – Я узнал о том, что ты – это ты, только когда приехал снимать передачу. Твоя фамилия навела меня на определенные мысли, я сопоставил несколько дат, отчество твое, а потом и тебя увидел. А ведь ты моя копия, как и Димка, собственно…
– О, блин, ну и гены! Это интересно, да, Грег, посмотреть, как бы я выглядела в мужском варианте?
– Прекрати столько курить! – не выдержал наконец Егор. – Кошмар какой-то – не вынимая!
– Заколебал! – рявкнула Марина в ответ. – Не пей, не кури – еще чего не делать?
– Успокойся! – В голосе мужа зазвучали нотки, после которых и в самом деле лучше было рот закрыть, что она и сделала. – Так я не понял, Виктор Иванович, что вы про сына говорили?
– Дмитрий – генерал милиции, служит в центральном аппарате МВД. Надеюсь, вы понимаете, что ему ничего не стоит устроить министерскую проверку в милиции города? Я не сомневаюсь, что он не откажется помочь своей сестре.
– Блин, вот радость-то! У генерала милиции сестра – глава преступной группировки! Придется сказать своим, что теперь у нас мусорская крыша имеется – то-то урки мои обрадуются! – ехидно высказалась Коваль. – А уж как рад будет сам генерал – это вообще не обскажешь словами! И вообще, я устала и очень хочу прилечь, надеюсь, никто не возражает?
– Нет-нет, конечно, иди, отдыхай, – заторопился папаня, но Егор решительно остановил его:
– Вы посидите пока, Виктор Иванович, я помогу ей лечь, и мы с вами поговорим.
В спальне Марина зашипела, схватив Егора за рукав костюма:
– Спятил совсем?! Не смей даже обсуждать с ним возможность встречи с этим моим братцем, мне на фиг это не надо!
– Ложись спать и никогда больше не смей говорить мне, что я могу делать, а что нет! – отрезал Егор, поцеловав ее в губы. – Я – твой муж и сам решу, что тебе лучше.
– Обалдел совсем, да, Малыш?
– Да, от тебя! Ты просто невыносимая, Коваль! Стерва!
– И еще какая! – подтвердила она. – Поэтому встречаться ни с кем не стану.
Когда за Егором закрылась дверь, Марина вытащила из сумки телефон и позвонила Хохлу. Тот обрадовался как ребенок:
– Киска моя, ты позвонила!
– Уже соскучился?
– Без тебя все не то, – признался он. – Слоняюсь по дому, а тебя нет, и не придешь уже… Как долетели?
– Нормально. Папашку встретила, прикинь, сидят сейчас с Малышом за стенкой, пьют текилу и общаются!
– Ништяк… – протянул Хохол. – А тут менты наезжали в офис к Розану, тебя хотели, так он их огорчил – мол, свалила куда-то наша Коваль, сам бы рад увидеть, да не знаю, где и взять теперь!
– К тебе не совались еще?
– Пока нет.
– Слушай, тут еще другая тема появилась, – понизив голос, заговорила Марина. – Оказывается, у меня сводный брат – мент, да не простой барбос, а генерал.
– Ништяк предъява… в натуре, что ли?
– А то! Папан решил меня с ним познакомить, мол, поможет разрулить с нашими шерстяными. Не знаю, что делать, Женька, – призналась Коваль, в душе надеясь, что Хохол даст дельный совет.
– А чего? Соглашайся – ведь не сама просишь, да и брат он тебе, не чужой человек, – изрек Женька, помолчав пару минут. – Пусть Гордеенко, сучара, покрутится, а то больно борзый стал – творит что хочет! У тебя в «Империи» обыск был, все перевернули вверх дном, хорошо еще, что Розан на месте был, поднял хай, не дал документы вывезти. А с братом ты встреться, киска, хуже-то не будет.
– Жень, не нравится мне это все – как я могу с ментом дела делать, что пацаны скажут?
– Пацанам я сам объясню, – решительно заявил он. – Им не должно быть никакого дела до того, кто у тебя родственники. Не сомневайся, предложит помощь – принимай, иначе не сможешь вернуться, они тебя тут сразу упакуют.
– Ладно, давай прощаться.
– Давай, – отозвался он. – Целую тебя, моя киска…
– И я тебя тоже. Пока, Хохол.
Коваль положила трубку и задумалась – значит, прокурор не пошутил, намекнув на то, что может организовать неприятности по линии ОБЭПа. Ну, что ж, тогда у нее и правда нет выхода, кроме как просить помощи у новообретенного брата. Это еще хорошо, что в свое время Мастиф научил ее не хранить свободных денег в российских банках, а то сейчас все счета запросто могли оказаться арестованными. Умение слушать – дело хорошее…
Через неделю Марине пришлось опять воспользоваться услугами отца – пора было снимать гипс, а отсутствие регистрации в Москве не давало возможности обратиться в больницу. Обрадованный просьбой, он приехал за ней сам и отвез в хорошую платную клинику, где Марине сделали рентген и сняли ненавистный корсет.
– Ох, даже дышать легче стало, – облегченно сказала она.
Папаша сиял как новый рубль, не мог глаз отвести от Марины и неожиданно предложил:
– Поедем куда-нибудь, посидим?
– Зачем?
– Мне так хочется побыть с тобой вдвоем, пожалуйста, не лишай меня этого, – попросил он почти жалобно, и ей вдруг стало его жалко – человек попал в ловушку собственных желаний… Ведь Марине тоже это знакомо, ее тело не раз и не два заводило в тупик. Да, не смог молодой москвич в командировке совладать с охватившим его желанием, переспал пару раз с легкой на подъем официанткой, родившей потом от него дочь, потому что ума не хватило аборт сделать, что же теперь – казнить его за это на старости лет?
– Ладно, поехали, – согласилась Коваль. – Только не жди, что я стану называть тебя папой.
Он обрадовался так явно, что Марина устыдилась своей грубости. Они долго катались по Москве, он показывал свои любимые места, называл улицы, скверы, сокрушался, что не мог привезти сюда маленькую дочь – мол, детские впечатления всегда ярче.
– Ты какую кухню предпочитаешь, нашу или европейскую? – спросил он, выбирая, где пообедать.
– Японскую, – улыбнулась Марина: ей стал нравиться этот человек, как ни крути – не чужой ведь.
– Почему? – удивился он.
– Так случилось. И потом, у меня очень хороший ресторан японской кухни, самый лучший и дорогой в городе. Ты не знал?
– Откуда? Ты не рассказывала. Тогда поехали в Варсонофьевский переулок, там неплохое заведение. Вот уж не знал, что мода на Восток докатилась и за Урал!
– И даже медведи у нас по улицам не шастают, прикинь? – усмехнулась она, закурив сигарету. – Цивилизация!
– Обиделась? Не стоит – москвичи всегда немного свысока смотрят на провинцию.
– На меня никто и никогда так не смотрел. А если пробовал, то немедленно оказывался укороченным ровно наполовину. – Марина сдвинула на лоб темные очки и посмотрела на папашу. – Я ведь жестокая, такая жестокая, что порой меня свои же пацаны боятся.
