Папенька отвез их в «Россию», где у Егора был забронирован двухместный «люкс», и вопросительно глянул на Марину:
– Можно, я приеду к вам вечером?
– Зачем?
– Поговорить.
– Когда ты наконец поймешь, что нам не о чем говорить с тобой? – но Егор перебил:
– Конечно, приезжайте, Виктор Иванович, мне бы хотелось познакомиться с вами поближе.
– Ты больной, да? – разозлилась Коваль, когда они остались вдвоем. – Зачем ты позвал его? И в каком качестве собираешься предстать?
– А что тут непонятного? Легенда та же – я твой любовник.
– Ага, из мокрой и противной Англии! На фиг тогда по-русски разговаривал?
– Что, мало в Англии эмигрантов?
– Ох, Малыш, не нравится мне эта идея, – вздохнула она, расстегивая вымокшую под дождем норку. – Черт, мех весь испортила!
– Ерунда, новую купим, – отозвался муж, снимая с нее сапоги. – А про отца я тебе скажу – не зарекайся, мало ли что. Вот я бы дорого отдал иной раз, чтобы мой отец был жив и рядом со мной. – Родители Егора разбились на машине, когда он служил в армии.
– Это потому, что ты знал своего отца, он тебя растил, за ручку в садик водил, наверное, гулять ходил с тобой, играл, баловал. А у меня никогда его не было, я не знаю, что такое иметь отца, – Марина вытянулась на кровати в спальне, не в силах пошевелиться. – Он бросил меня, не успев даже толком узнать, он видел меня всего один раз, трехлетнюю. И тридцать лет его не мучила совесть. Егор, ведь я могла не стать такой, какой стала, – у меня была куча возможностей спиться, пойти по рукам, превратиться в наркоманку и сдохнуть под забором, но я не сделала этого. И его заслуги в этом нет.
– Успокойся, пожалуйста, давай отдохнем немного – ты вся на нервах, лопнешь! – Егор помог ей раздеться и лечь, сам тоже устроился рядом, обняв. – Старый я стал, детка, – перелеты напрягают, – пожаловался он, и Марина рассмеялась:
– Малыш, ты юморист! Для своих сорока шести ты просто великолепно сохранился, не всякий молодой угонится.
– Это ты о чем?
– А ты не догадываешься?
– Ты ж себя плохо чувствуешь…
– Для тебя я всегда в порядке, дорогой, разве ты забыл?
Папенька явился вечером, часов в восемь, позвонил снизу в номер и попросил разрешения подняться.
– Заходи, раз уж явился. – Марина курила сигарету под чашку кофе и смотрела телевизор, Егор был в душе.
Гость пришел не с пустыми руками – разузнал, видимо, что дочурка всем прочим напиткам предпочитает текилу, принес литровую бутылку «Санрайза». В том, что он начнет волынку про всеобщее прощение, Марина даже не сомневалась, но он удивил, когда завел разговор о своем сыне. О Маринином сводном брате.
– Знаешь, Мариша, – и ее передернуло – она отвыкла от того, что оно вообще у нее есть, это имя, – Дима служит в аппарате МВД, он не последний человек, генерал все же, мог бы помочь тебе…
– О-па! Вот только ментов в родне не хватало! Меня братва затравит! – рассмеялась Коваль. – Ты слышал, дорогой, оказывается, у меня братец – мент, да не просто, а в хорошем чине!
– Зря смеешься, – продолжал папаша, не обращая внимания на ее выпад. – Он в самом деле влиятельный человек.
– Да я в этом и не сомневаюсь. Просто прикинь, как приятно ему будет узнать о том, что за сестричка у него появилась! – Марина продолжала хохотать, представив картину: братец в генеральских погонах и она со своими головорезами. Цирк!
– Не сомневаюсь, что ты ему понравишься, дорогая, – заверил папаша. – Я предлагаю тебе встретиться с ним в любое время, когда ты захочешь.
– Ты точно больной! Пойми простую вещь – я приехала сюда по левому паспорту, потому что в родном городе меня объявили в розыск, и не исключено, что и во всероссийский тоже вот-вот объявят, а ты предлагаешь мне встречу с сотрудником центрального аппарата МВД?! Ну, вот после этой родственной встречи меня и закроют лет на двадцать, а я как-то не планировала остаток жизни на зоне провести, знаешь ли, мне вредно в изоляции находиться.
– Не говори глупостей, раз я сказал, что Дмитрий поможет, значит, так оно и будет, – сказал папаша, откупоривая бутылку. – Ну, где там твой друг, давайте посидим как люди, выпьем, познакомимся поближе.
– Блин, достал ты своей общительностью! – процедила Марина, но все же придвинулась ближе к столику. – Грег, ты где застрял?
– Иду, дорогая, – отозвался Егор, выходя из спальни в спортивном костюме. – Добрый вечер, Виктор Иванович. – Он протянул руку папеньке, тот ответил на пожатие:
– Я не понял – вы иностранец, Грег? – поинтересовался он, наливая текилу в стаканы.
– Я эмигрант, – спокойно отозвался Малыш, садясь на диван рядом с Мариной и обнимая за плечи.
– И где же, позвольте поинтересоваться, вы познакомились с моей дочерью? – Он так вошел в роль заботливого папы, что уже и сам в это верил.
– На Кипре, – улыбнулся Егор, подавая жене стакан с текилой и ломтик лимона. – Я там отдыхал, а она работала.
«Господи, какой маразм! – подумала Коваль. – Мой муж знает меня дольше и лучше, чем человек, претендующий на звание отца, и нам приходится ломать комедию и рассказывать идиотские сказки!»
– Ну, что же, давайте выпьем за знакомство? – предложил папаня, поднимая свой стакан. – Жаль, что оно произошло при таких странных обстоятельствах, но лучше так…
– Ага, – иронично откликнулась Марина, – это точно лучше, чем если бы ты встретился со мной, когда я вкалывала санитаркой в больничке, а мать пропивала мою зарплату!
– Ну, прости меня, дочка, я ж ничего не знал…
– А что тут знать-то?! – взорвалась она, залпом осушив стакан и хватая сигарету. – Ты видел мою мать? Как ты мог оставить ребенка с алкоголичкой?!
– Мариша, я не мог забрать тебя, пойми, я хотел, но не мог. Димкина мать была категорически против, и ее тоже можно понять – как терпеть в доме постоянное напоминание об измене мужа? – опустив глаза в пол, выговорил папаня. – Поверь, я не раз и не два заводил с ней разговор на эту тему, тем более что она всегда мечтала иметь дочь, но не могла, Димка достался ей слишком тяжело, и рожать еще раз врачи запретили. Я уговаривал ее, уламывал, но она не соглашалась. Вот Димку встретишь – спроси, он ведь большой уже был, все понимал, он старше тебя на одиннадцать лет. Но Галя… она и слышать не хотела. А когда она умерла, ты была уже достаточно взрослая, чтобы я мог забрать тебя…
– Да, не повезло тебе, – сочувственно произнесла Марина, гася в пепельнице окурок. – И ты ни разу за все время не нашел возможности просто приехать и посмотреть, как я живу? Поинтересоваться, что со мной стало? Да, когда мать умерла, тяпнув по ошибке антифриз вместо спирта, я уже была самостоятельной, работала, начала нормальные деньги зарабатывать, машину даже купила. Но я была совсем одна, понимаешь, совсем! А ты жил в своей благополучной Москве и не думал о том, что где-то там, за Уралом, у тебя есть дочь. И, если бы не эта ерунда с ментами, ты и не вспомнил бы обо мне, правда? Тебя ведь фамилия моя насторожила? Не трудись, я и так знаю. И ты решил поехать и посмотреть, что же выросло из трехлетней девочки, которую ты бросил когда-то. И выяснилось, что стала твоя девочка не балериной или учительницей, а самой настоящей бандиткой, да еще такой, что про нее легенды ходят, – усмехнулась она, взяв новую сигарету и игнорируя недовольный взгляд Егора.
