— А почему это должно быть неправдой? — хрипло вымолвила Инесса Дмитриевна.
— Прибыла милиция, всплыла версия о похищении, два дня вы все бросались к телефону, ожидая требования о выкупе… Вечером в понедельник до генерала, отсиживающегося в Тарасовке, доходит, что в особняке остался важный компьютерный носитель, без которого бегство теряет смысл. Он связывается с деревенской почты со своей любовницей — а та находится во Мжельске, она не может, как бы ей ни хотелось, постоянно пребывать при генерале, у нее работа, муж, за которым надо ухаживать, — сообщает ей неприятные известия. Сообщница расстроена, она толком даже не поняла, о каком носителе говорит генерал. Он сообщает ей о своих планах, кладет трубку и с началом ночи покидает Тарасовку. Он одет, как в субботу, у него пистолет, из которого были убиты охранники. На поздних транзитных попутках он добирается до Горелок, с помощью ключей, которые у него никто не отнимал, проникает во двор через заднюю калитку. К крыльцу соваться глупо, он знает про подвальное окно, забирается в дом, где все давно спят, поднимается наверх — там его кабинет и спальни домашних. Но так уж получается, что он сталкивается с бродящей впотьмах Ольгой, оглушает ее рукояткой пистолета, проникает в кабинет. А вот далее у меня всего лишь версия. Если ошибусь, поправьте. Носитель в сейфе. Ключ от сейфа — у него на связке. Обычно он не хранит в Горелках важные документы, но тут пришлось — учитывая то, что возвращаться в Москву он не собирался. Возможно, он что-то уронил. За стенкой проснулась Инесса Дмитриевна, вышла в коридор, обнаружила лежащую без сознания Ольгу, разбудила дочь. Проснулся Леонид. Повторяю, это всего лишь версия. В кабинете был обнаружен «злоумышленник», колдующий у сейфа. Поначалу не вникли, кто это такой, но когда разобрались…
— У вас богатая фантазия, сыщик, — в последнее слово Инесса Дмитриевна вложила все свое презрение.
— Возможно, объяснения Павла Аркадьевича показались вам малоубедительными. Возможно, он во всем признался. Не суть. Вспыхнул скандал, а он мент, дающий пищу для размышлений. Впоследствии Шеховцовой удалось убедить Павла Аркадьевича, что она поступила верно. На кону их свобода, их личное благополучие, нельзя сентиментальничать и рисковать по пустякам. Павел Аркадьевич принимает ее правила игры — отняв предварительно у дамы пистолет, из которого были произведены выстрелы. Преступники уезжает, дождь смывает все следы. Они отсиживаются в деревне Тарасовка, что в пятнадцати верстах от Горелок. Там дом на околице, глухая и подслеповатая бабка. Генерал решает набраться терпения, отсидеться неделю, а лучше две, пока утихнут страсти. А проживающие в этом славном доме действительно в шоке. Забавно, но все, что вы рассказывали о событиях двадцать третьего апреля, чистая правда. О том, как нервничали, не могли дозвониться до Павла Аркадьевича, как Ольга к вечеру поехала его искать. Ну и так далее.
— А почему это должно быть неправдой? — хрипло вымолвила Инесса Дмитриевна.
— Прибыла милиция, всплыла версия о похищении, два дня вы все бросались к телефону, ожидая требования о выкупе… Вечером в понедельник до генерала, отсиживающегося в Тарасовке, доходит, что в особняке остался важный компьютерный носитель, без которого бегство теряет смысл. Он связывается с деревенской почты со своей любовницей — а та находится во Мжельске, она не может, как бы ей ни хотелось, постоянно пребывать при генерале, у нее работа, муж, за которым надо ухаживать, — сообщает ей неприятные известия. Сообщница расстроена, она толком даже не поняла, о каком носителе говорит генерал. Он сообщает ей о своих планах, кладет трубку и с началом ночи покидает Тарасовку. Он одет, как в субботу, у него пистолет, из которого были убиты охранники. На поздних транзитных попутках он добирается до Горелок, с помощью ключей, которые у него никто не отнимал, проникает во двор через заднюю калитку. К крыльцу соваться глупо, он знает про подвальное окно, забирается в дом, где все давно спят, поднимается наверх — там его кабинет и спальни домашних. Но так уж получается, что он сталкивается с бродящей впотьмах Ольгой, оглушает ее рукояткой пистолета, проникает в кабинет. А вот далее у меня всего лишь версия. Если ошибусь, поправьте. Носитель в сейфе. Ключ от сейфа — у него на связке. Обычно он не хранит в Горелках важные документы, но тут пришлось — учитывая то, что возвращаться в Москву он не собирался. Возможно, он что-то уронил. За стенкой проснулась Инесса Дмитриевна, вышла в коридор, обнаружила лежащую без сознания Ольгу, разбудила дочь. Проснулся Леонид. Повторяю, это всего лишь версия. В кабинете был обнаружен «злоумышленник», колдующий у сейфа. Поначалу не вникли, кто это такой, но когда разобрались…
— У вас богатая фантазия, сыщик, — в последнее слово Инесса Дмитриевна вложила все свое презрение.
— Возможно, объяснения Павла Аркадьевича показались вам малоубедительными. Возможно, он во всем признался. Не суть. Вспыхнул скандал, а он еще размахивал пистолетом… Допустим, было так. Анастасия Олеговна его оттолкнула от себя, Павел Аркадьевич упал, Инесса Дмитриевна подняла упавший пистолет. Не исключаю, что она не хотела стрелять, но генерал бросился отнимать свое оружие, она машинально надавила на курок. Возможно, стреляла Анастасия Олеговна.
— Боже, ни в кого я не стреляла… — простонала вдова.
— Ваше счастье, — хмыкнул Турецкий. — Итак, что мы имеем? Подстреленный — но не мертвый — генерал корчится на полу, в доме тишина, трое родственников склонились над телом, в коридоре валяется бесчувственная Ольга, на первом этаже беззаботно спит охранник Константин. Стены кабинета выполнены на совесть, гасят звуки выстрела. Нормальная сельская идиллия.
— Какой кошмар, — пробормотала Ольга, зачарованно таращась на Турецкого.
— Да еще и бред, — фыркнула Инесса Дмитриевна.
Смущенно кашлянул охранник Константин.
— Вместо того чтобы позвонить в милицию и объяснить создавшуюся ситуацию, вы все втроем принимаете дерзкое решение. Согласен, это настоящая драма. Вы все до глубины чувств оскорблены поступком генерала. Это не просто плевок в душу. Это крушение, если хотите, идеалов. Опять же материальный фактор. Дом, квартиры, машины, маленькая, но уютная вилла в Греции. При мертвом генерале у вас не конфискуют это добро, при живом преступнике — могут. И что тогда? Обучение Леонида в престижном колледже немедленно отменяется. Больной женщине и ее матери самостоятельно зарабатывать на хлеб? Мыть полы в общежитиях? Стоять за прилавком на базаре? Какой ужас. Полагаю, решающую скрипку сыграла Инесса Дмитриевна, умеющая работать головой и сопоставлять имеющиеся факты. Леонид и Анастасия Олеговна попали под ее влияние.
— Послушайте, может, вы все-таки прекратите? — такое ощущение, что они воскликнули хором.
Только мальчик Леонид молчал. Холеное лицо покрывалось бледностью, он сидел с таким видом, словно проглотил собаку.
— Генерал, от полученного ранения потерявший сознание, лежит в запертом кабинете. Домашние с подачи большого знатока искусства Инессы Дмитриевны разыгрывают театральную сцену. Приводят в чувство Ольгу, выдумывают какого-то ночного грабителя. Поднимают Константина, который тут же начинает судорожно искать, откуда в дом проник злоумышленник. Отправляют Константина и Ольгу в больницу. Расклад удачный, в их распоряжении имеется часа два. Втроем волокут предателя-генерала вниз, грузят в багажник, мчатся на озеро, никого, разумеется, по дороге не встречая, поскольку глухая ночь. Сбрасывают в озеро — точно в том месте, где он рыбачил. Умер генерал уже в воде, оттого и не всплыл. Все складывается просто идеально: он одет в «субботнюю» одежду, подстрелен из того же пистолета, что охранники. Успеть доехать домой, вымыть машину, замести следы… Чем отличается труп, пролежавший сутки в холодной воде, от трупа, пролежавшего в той же воде три дня? Не спорю, возможно, чем-то отличается, но станет ли эксперт скрупулезно разбираться? Ему и в голову не придет. Вспомните, Владимир Иванович, — Турецкий повернулся к растерянному Багульнику, — вы же сами сказали, что с инициативой обшарить озеро выступила именно Инесса Дмитриевна. Причем сделала это тактично, вы даже не сразу вспомнили…
