Прозвище Казанова Парфенов получил еще в ин-статуте. Его бесконечные амурные похождения с преподавательницами были широко известны. Он всегда предпочитал женщин старше по возрасту.
«Неужели Ткачук?.. — с ужасом догадался Гордеев. — Значит, старая дева и ненавистница молодых адвокатов все-таки для кого-то делает исключение…»
— А ты времени, я вижу, не теряешь, — съехидничал Гордеев.
— Танцуй, пока молодой, как говорится… — махнул рукой Парфенов. — Ну что, может пойдем пивка дернем, тут рядом бар есть… Косточки всем нашим перемоем…
— Можно и пивка, только попозже, — Гордеев знал слабости Парфенова и решил ими воспользоваться, — вот только дела тут завершу…
— Что за дела, когда твой друг духовной жаждою томим…
— Мне нужно добиться у вашего цербера изменения меры пресечения моему подзащитному.
— У какого цербера, у Валуева, что ли? — не понял Парфенов.
— Да нет, хуже. У Ткачук.
Парфенов расхохотался:
— И ты ее называешь цербером? Да это же пекинская чау-чау… — пожал плечами Парфенов. — Смирная и покорная, любит ласку и готова за тобой идти хоть на край света, хоть за край.
— Ну, я вижу, ты талантливый дрессировщик, — только и молвил Гордеев, — в цирк тебя не приглашали?
— Пока нет, — кажется, вполне серьезно ответил Парфенов, — но стоит подумать!
— Ты там будешь вне конкуренции. Приручить настоящего дракона — это нечто особенное.
— Во всем нужен подход, — сказал Парфенов и вдруг помрачнел.
«Видно, не так уж все безоблачно, — подумал Гордеев, наблюдая, как глубокая поперечная борозда пересекает лоб Парфенова. В любом случае — спасибо Парфенову за то, что он в одиночку принял удар на себя…»
— Ну тебе способностей не занимать… Слушай, если уж ты такой талантливый укротитель диких животных, подсоби, а? Я в долгу не останусь.
Парфенов расплылся в покровительственной улыбке:
— Давай свои бумаги, с тебя ящик пива…
— Два, если все устаканишь…
— А то… — Вместе с бумагами на Варганова Парфенов скрылся за дверью грозной судьи Ткачук.
«Увы, Татьяна, то есть Мария, не дитя», — мысленно прокомментировал Гордеев.
Через двадцать минут Парфенов вышел из кабинета Ткачук еще более потрепанным. На носу красовался след губной помады, а на шее явственно чернело пятно. Мария Александровна, очевидно, была весьма даже страстной женщиной.
— Ну вот, — весело сказал Парфенов, отдавая Гордееву бумаги, — дело в шляпе. Можешь идти за своим Варгановым.
— Два ящика пива! — вскричал Гордеев.
— Да уж, не забудь. А то как-то восстанавливать силы надо… — сказал Парфенов, и глаза его почему-то погрустнели.
…Гордеев успел в СИЗО до закрытия. Здесь, к его удивлению, также не стали тянуть волокиту. Видимо, сказался высокий чиновничий статус Варганова. Адвокат съездил за Лизой, и в назначенный час они явились в СИЗО. Лиза купила огромный букет роз.
— Вряд ли это так уж необходимо, — заметил Гордеев, увидев у нее в руках охапку цветов.
— Ничего, — ответила она, — я думаю, отец будет рад.
Когда они подошли к воротам, здесь собралось около десятка корреспондентов, в том числе и с телевидения. Они деловито устанавливали камеры на штативы, протягивали кабели, пытались выбрать хорошую точку съемки.
— Интересно, откуда они узнали, что папу собираются выпускать? — спросила Лиза.
— Понятия не имею, — пожал плечами Гордеев. — На то и журналисты, чтобы разузнавать все раньше всех. Работа у них такая.
— Юрий Петрович, — подскочила к ним молоденькая девчушка с огромным микрофоном, — телевидение, Двадцать пятый канал, программа новостей. Скажите, с Варганова сняты все обвинения?
— Без комментариев, — бросил Гордеев, не замедляя хода.
Заметив Гордеева и Лизу, большинство корреспондентов метнулись к ним.
— Каковы судебные перспективы дела Варганова?
— Каким образом вам удалось добиться изменения меры пресечения?
— Как в тюрьме содержится Варганов, не отразит лось ли заключение на его здоровье?
— Как вы оцениваете состояние российского алкогольного рынка в свете последних скандалов с «Росспиртпромом»? — галдели наперебой журналисты.
— Без комментариев, — повторил Гордеев, и они вошли в ворота СИЗО.
Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать появился Виталий Викторович. Лиза, роняя по дороге розы, кинулась на шею отцу.
— Папа! Как ты?
Варганов выглядел молодцом.
— Все отлично! Со мной сидели приличные люди, мы вели высокоинтеллектуальные беседы. Представляешь, профессор высшей математики, кандидат медицинских наук и еще один аспирант. Вот какая почтенная публика пропадает в наших тюрьмах!
— И в чем же их обвиняют? — поинтересовался Гордеев.
— А, ерунда, — махнул рукой Варганов, — профессор свистнул в университетской библиотеке фолиант восемнадцатого века с целью перепродажи и обогащения, кандидат медицинских наук гнал налево морфий, а аспирант обчистил уличный банкомат. В общем, весьма почтенная публика, Я им оставил телевизор, и они были очень довольны.
— Виталий Викторович, хочу предупредить, — обратился Гордеев к Варганову, — у проходной нас ждут журналисты.
— Ну и ну! Откуда же они взялись?
— Журналисты! Они всегда появляются там, где что-то происходит. А то, что вас выпускают на свободу, — большое событие, не сомневаюсь, что об этом сообщат во всех сегодняшних выпусках новостей. Мой вам совет, сейчас никакого общения с прессой.
— А если все же спросят? — Варганов был счастлив, что выходит на свободу, пусть даже ограниченную подпиской о невыезде. Он был рад всем, даже журналистам, которые в силу своей профессии, а не по злому умыслу травили его. Варганов по меньшей мере надеялся на это. — Что отвечать?
— Отвечайте: без комментариев.
— Хорошо, — согласился Варганов с Гордеевым и вопросительно взглянул на контролера. — Куда идти?
Контролер молча кивнул в сторону двери. Варганов подхватил немногочисленные вещи, упакованные в полиэтиленовый пакет, и вышел. Гордеев последовал за ним.
Зимняя темень опустилась рано. Но двор перед проходной СИЗО был ярко освещен. Варганов ступил на залитый светом прямоугольник двора и полной грудью вдохнул сырой, холодный воздух. Снег опять вовсю таял, и грязные его проплешины виднелись в ярком свете прожекторов. Послышался какой-то ропот, и неожиданно показалась выступившая из темноты группа журналистов. Первым шествовал Баилов. Он держал в руках микрофон. Оператор следовал за ним вместе с камерой на штативе. Остальные журналисты из других компаний и изданий следовали чуть позади Баилова. Скандалить с ним из-за права первого интервью с Варгановым никому не хотелось, все равно Баилов всех опередит.
