«Вот что значит вышколенный персонал», — подумал Ройтман и задремал.
Он проснулся от того, что машина замедлила ход и остановилась. Не заглушая двигателя, водитель вышел и, обойдя вокруг, открыл перед Ройтманом дверцу.
Натан Яковлевич ступил на тротуар и уперся взглядом в мощный подбородок, безжалостно примявший узел галстука к бочкообразной груди.
— Ты машину поставь на место, — бросил Ройтман подбородку. — А сам посиди в офисе, чаю попей.
Он справедливо рассудил, что чай обойдется дешевле, чем бензин, который будет сгорать, обогревая это могучее тело.
— Понял. — Челюсть рухнула вниз ввернулась на исходную позицию.
«Вот же ведь чудо природы!» — подумал Натан Яковлевич, направляясь к подъезду дома, в нижнем этаже которого располагалась его контора.
Сегодня у Ройтмана были еще дела. Он вел один бракоразводный процесс. Его клиентке никак не удавалось добиться от немилого супруга материальной компенсации, достойной ее великих качеств. Они решили, что обвинение в аморальном поведении подстегнет щедрость супруга, видного политического деятеля и бизнесмена. Для осуществления подобных операций у Ройтмана имелись свои фирменные методы.
— Здравствуйте, Ганна Владимировна, — молвил он, входя в приемную.
— День добрый, наконец-то. — Из-за стола поднялась женщина лет пятидесяти, одетая в строгий костюм. Она работала у Ройтмана уже более двадцати лет и была посвящена во многие его тайны.
Рядом с Ганной Владимировной сидело длинноногое создание лет двадцати с хвостиком. Высокая грудь, большие глаза, свежий загар, темно-русые волосы, все как описала клиентка.
— Вы Маргарита? — спросил Ройтман.
— Ну да, — улыбнулась девица, протягивая руку с ухоженными ногтями.
— Как она? — спросил Натан Яковлевич у секретаря.
Ганна Владимировна подняла глаза к потолку.
— Ну ничего, ничего. У вас еще полчаса.
Ройтман прошел в свой кабинет и стал готовить, как он это называл, «мизансцену». Он вытащил из шкафа и разложил на столе стопками десятки папок. Посмотрел на дело своих рук от двери, слегка завалил одну из стопок. Все должно говорить о крайней загруженности адвоката, о том, что дело, по которому пришел клиент, неважно и является чистой формальностью. Главное, чтобы он запал на секретаршу, роль которой сегодня будет исполнять Маргарита, а дальше дело зависит от ее способностей и расторопности фотографа, преследующего «возлюбленных» везде, где можно и где нельзя.
Ройтман достал из шкафчика бутылку французского коньяка, сдул с нее пыль и, вздохнув, поставил на столик у окна. Прошлый раз клиент попался нервный и подозрительный и к алкоголю почти не притронулся, но что будет на этот раз? Натан Яковлевич еще раз вздохнул и провел по бутылке ладонью, уже не столько стирая пыль, сколько мысленно прощаясь с ценным напитком.
Раздался стук в дверь. В кабинет вошла Ганна Владимировна. Она поставила рядом с бутылкой две рюмки.
— С каждым разом они все тупее, Натан. Где твоя бандерша их берет?
— Что, совсем ни в зуб ногой?
— А что, не видно?
— Вот и поговорили! — рассмеялся Ройтман. — Как в суде, вопросом на вопрос. Не всем же быть такими умными, как ты, Ганночка. И потом, она полностью соответствует описанию того типа женщин, которых предпочитает этот гусь.
— Такой тип предпочитают все, — обиженно молвила секретарша. — А не только он.
— Нет, не все, Ганночка, — с теплотой в голосе возразил Ройтман. — Я, например, люблю полных брюнеток. Ой, время уже! Скорей, скорей!
Ганна Владимировна всплеснула руками и заторопилась. Уже много лет Ройтман поддерживал в своей секретарше эту влюбленность в себя и надежду на взаимное чувство. Это очень стимулировало рвение Ганны Владимировны и снимало многие вопросы, например о повышении зарплаты.
Через пару минут в кабинет вошел лощеный тип с манерами нувориша. Пиджак от Армани своим благородным покроем скрывал дефекты его фигуры. Два или три толстых пальца унизывали перстни. Туфли из какой-то невообразимой кожи — то ли рыбьей, то ли змеиной — свидетельствовали о том, что приехал он сюда не на трамвае…
Нувориш оглядел помещение взглядом победителя, на мгновение задержал его на столике с коньяком и вперил в Натана Яковлевича, поднявшегося ему навстречу из-за горы папок.
— Здравствуйте, здравствуйте! Давно ждем вас, господин Дубинин. — Натан Яковлевич шел к гостю, не спуская глаз с его рук, но не торопясь протягивать свою.
— Привет. — Дубинин выпятил нижнюю губу и спрятал руки в карманах брюк. — Ну что нового? Что там она еще отколола?
Гость покачивался с пятки на носок и смотрел на адвоката как на надоевшую вещь.
— Вы имеете в виду свою супругу? — вкрадчиво поинтересовался Натан Яковлевич.
— Бывшую, — поднял гость палец, больше похожий на сардельку.
— Да, конечно. — Ройтман не имел привычки спорить с клиентами. — Хотя по закону вы пока еще муж и жена…
— Короче, — оборвал его гость.
— Короче, — в тон ему ответил Ройтман, — она согласилась на все ваши условия. Я подготовил «рыбу» договора.
— Это хорошо, — пророкотал гость.
— Сейчас принесут. — Ройтман направился к двери. — Маргариточка, принесите нам договор. — Он прошел к столику у окна, налил в рюмки коньяк. — Должен признаться: мне порядочно осточертел этот процесс, и я с удовольствием выпью за его завершение.
— Давно бы так, — милостиво улыбнулся Дубинин и залпом осушил рюмку, которая в его руках выглядела не больше наперстка. — Хорош коньячок. Только рюмки маленькие. Плесни-ка еще.
Ройтман, улыбаясь, покосился на двери. Где эта чертова кукла? Неужели Ганна не отдала ей бумаги? Он с неудовольствием посмотрел на украшенный огромным перстнем мизинец гостя, который тот оттопырил, опрокидывая в свою утробу очередную порцию коньяка.
Наконец появилась Маргарита. Она шла грациозно, медленно, держа бумаги в пальцах опущенной вдоль гибкого тела руки. Она не смотрела на Дубинина, улыбаясь томной улыбкой Ройтману. У Натана Яковлевича мурашки поползли по спине.
«И перси, полные томленьем…» — пронеслась в голове полузабытая пушкинская строка.
— Вот бумаги. — Маргарита протянула адвокату договор и перевела взгляд на гостя.
Голос девушки вывел Ройтмана из оцепенения. Он взглянул на Дубинина и с удовлетворением отметил, что клиент буквально ошалел. Он завороженно смотрел на Маргариту и совершенно бессмысленно улыбался, препротивно оттопырив нижнюю губу. Даже рюмку он забыл опрокинуть.
— Вы знаете что? — сказал Натан Яковлевич. — Ужасно много дел. Можно сказать, по горло. Вы не обидитесь, если я попрошу нашу практикантку ознакомить вас с условиями договора?
— А?! — Дубинин взглянул на Ройтмана. — Чего — не обижусь? Да нет, конечно, не обижусь! Занимайтесь делами… Какие пустяки! С удовольствием ознакомлюсь с вашей… то есть с договором.
