Степан перехватил его взгляд, но смолчал. Он даже опустил глаза. Ничего не понимающий Варганов переводил взгляд с Гордеева на Степана и обратно.
Старик же не обращал на происходящее никакого внимания. Он сосредоточенно считал количество жевательных движений, которые тратил на каждый кусок.
— Степа, ты же был с Лизой в тот вечер? Почему же тебя не оказалось рядом с ней? — наконец спросил Варганов.
Колобов нервно посмотрел на Лизу.
— В самом деле — почему? — произнесла она, не давая ему ни единого шанса на спасение.
Колобов напрягся, чуть подумал и сказал:
— Я же уже объяснял. В этот момент я вышел проветриться…
— Неужели возле барной стойки было так душно? — невинным голосом поинтересовался Юрий.
Степан со злобой уставился на него.
— Кажется, господин адвокат хочет меня в чем-то обвинить? — Лицо Колобова стало просто пунцовым.
— Упаси бог. Обвинять — это дело прокурора. — Гордеев с удовольствием отметал, что Лиза смотрит на него с интересом. — А я напротив — адвокат.
— Да уж, это не ваше дело! — грубо рявкнул Колобов. — Занимайтесь лучше своими мелкими бракоразводными делишками. Или чем вы там промышляете, коллега?
— По мне, лучше вести дела о разводах, чем юридически грамотно обворовывать государство, коллега.
— Это обвинение? — прошипел Колобов.
— Повторяю, я не прокурор. — Гордеевым овладела холодная ярость.
— В таком случае вы мне ответите за клевету в присутствии свидетелей, — пригрозил Колобов.
— Каких свидетелей? — весело спросил Варганов. Его явно забавляла эта ситуация.
Степан беспомощно посмотрел на Модеста Казимировича. Тот продолжал жевать с отсутствующим видом.
— Вам положить салата, Юрий Петрович? — обратилась к Гордееву Лиза, старательно игнорируя пьяного Степана, который озирался по сторонам — то ли в поисках дополнительных свидетелей, то ли просто потому, что не знал, как себя вести.
— Не откажусь. — Гордеев протянул тарелку. Лиза, мило улыбнувшись, изящным движением положила ему салат. «Да, — подумал Гордеев, — женщины ухитряются даже салат на тарелку класть так, чтобы показать свой внутренний интерес».
Степан еще раз окинул присутствующих пьяным взором, потом неуклюже поднялся из-за стола.
— Ноги моей больше не будет в этом доме. — Он покачнулся и, едва удержав равновесие, направился к двери. — Приглашают тут разных… Поужинать не дадут спокойно.
— Он не сможет сесть за руль в таком состоянии, — сказал Гордеев. — Его надо проводить.
— Не обязательно, — откликнулся Варганов. — Его дом в ста метрах отсюда.
— А-а… — кивнул Гордеев, — тогда я за него спокоен.
— Да, — весело отозвался Варганов, выразительно глянув на дочь, — вам его на себе тащить не придется.
Лиза не смогла удержаться и захихикала.
Ужин продолжился. Гордеев видел, что Лизе не по себе от произошедшего. Она уже жалела о том, что поверила намекам малознакомого человека, пусть и проявившего себя по отношению к ней очень порядочно.
Варганов был, кажется, доволен уходом молодого прощелыги. Колобов явно ему не нравился. Он поглядывал на Гордеева с насмешливым интересом, то и дело подливая ему вина в бокал. Вино было отменным, и, судя по характерному терпкому привкусу, еще совсем недавно оно наполняло деревянную бочку. Гордеев смаковал с удовольствием и совершенно не чувствовал опьянения.
— Молодой человек, не увлекайтесь, — заметил Штоль, проводив взглядом очередной выпитый им бокал.
— А что такое? — поинтересовался Гордеев. — Опасаетесь, что я дойду до кондиции безвременно нас покинувшего молодого человека? Напрасно… Легкое вино, вкусный ужин, от этого не спиваются.
— Учтите, — продолжил Штоль, — Виталий Викторович щедрый, но лукавый хозяин. Видимо, он хочет задержать вас подольше в гостях. Мне так кажется.
— Почему же? — удивился Гордеев.
— Это молодое столовое вино, именно столовое, оно очень коварное, — постучал ногтем о край бокала Штоль.
— Я совершенно ничего не чувствую. Абсолютно ясная голова… — возразил Гордеев.
— Может быть, даже чересчур ясная, — кивнул Штоль. — Попробуйте-ка встать на ноги.
Гордеев попытался шутя вскочить со стула и вдруг понял, что не может этого сделать, потому что ноги не хотят повиноваться.
Варганов весело рассмеялся, глядя на него:
— Простите великодушно. Модест Казимирович прав. Мне действительно хотелось бы еще немного поговорить с вами.
— Однако, — покачал головой Гордеев, — для этого можно было и не прибегать к столь изощренному способу.
— Способ хоть и изощренный, но приятный, не так ли? — улыбнулся Варганов. — Между прочим, вы играете на бильярде?
— Немного. Но боюсь, что мне будет нелегко до него добраться.
— Это скоро пройдет. Вот если бы вы осушили еще пару бокалов…
— Да-да, — вставил Штоль, — сначала напоить человека, а потом разбить его в пух и прах на бильярде…
— Наш уважаемый доктор никак не может мне простить, что я играю лучше его, — сказал Варганов.
— Это кто лучше? — запротестовал Штоль. — Вы? Не забывайте, что именно я учил вас попадать по шарам!
Все рассмеялись. Варганов поднялся из-за стола. Его примеру последовали и остальные. Гордеев стоял, опираясь руками о стол. Он чувствовал, как постепенно к нему возвращается способность управлять телом, но сознание затуманивается.
— Лиза, помоги убрать со стола, — бросил Варганов дочери.
Она кивнула в ответ. Модест Казимирович направился в сторону холла.
— Вы, Штоль, гулять, что ль? — окликнул старика Виталий Викторович.
Врач, не оборачиваясь, покивал и скрылся из виду. Варганов и Гордеев поднялись на второй этаж, в бильярдную. Здесь находился огромный двенадцатифутовый стол темного дерева, над ним висела длинная, похожая на крышку гроба, лампа. Хозяин зажег ее. Стол осветился, и в сумерках бильярдной стали немного ярче видны желтые шары на специальной полке и несколько полосатых киев на круглой пирамиде.
Варганов подошел к окну и, раскрыв его настежь, жестом подозвал к себе Гордеева:
— Подышите морозом. Вино — напиток юга. Наш холод быстро с ним справляется.
Гордеев прислонился к стене у окна. Варганов сейчас не казался таким веселым, каким был во время застолья. Он задумчиво смотрел в быстро густеющие сумерки.
— Хороший у вас бильярд, — нарушил молчание Гордеев.
— Что? Бильярд? — Да, неплохой. Этому столу полста с лишним лет. Его вывезли во времена гонений на бильярд из парка Горького. Там знаменитый зал был, где Жеглов с Копченым играли, помните?
