Что было возражать? Не далее как вчера он, Алексей Ефимович, зная, на кого «нарвался» лейтенант, сам предложил Маркину засунуть свой рапорт подальше и поглубже, а тот уперся. И вот, скорее всего, только первый результат, а что будет дальше, одному Богу известно.
Однако если прокуратурой уже выдвинуто лейтенанту официальное обвинение в хранении наркотиков, дело совсем тухлое. Как такие улики отыскиваются и какие факты предъявляются при задержании «нужного» человека, капитан прекрасно знал — не первый год, как говорится, «замужем». И раз это так, то и оправдываться Маркину придется долго и, скорее всего, безуспешно, а значит, и положение его швах. К сожалению, и советом нельзя пренебречь. Комбата нет, и Пронкину не хотелось бы потом выслушивать от него, что вот, мол, тебе, как человеку, сказали, предупредили, а ты… и пойдет, и пойдет, не остановишь. Еще и «выговорешник» не по делу впаяет. А это надо? Нет, этого никому не надо. И зам-комбата, обреченно вздохнув, отправился в следственный изолятор.
Маркина привели из камеры в комнату для свиданий. В наручниках, будто он был уже обвиняемым. Хотя его, как он объяснил капитану, всего лишь задержали до выяснения обстоятельств, поскольку никаких улик, кроме той, что ему подсунули в машину, у них не было. Но били они его уже профессионально, пока везли в СИЗО. И все требовали, чтобы он немедленно признался в хранении и распространении наркотиков. Он, конечно, отказался, липа же! А вот й ответ от них. Женя показал разбитое лицо.
Что мог ответить капитан, который Маркину никогда зла не желал? Не раздражать следователя, требовать адвоката, черт побери. Но главное было совсем в другом.
— Ты понимаешь, дурья башка, с кем ты связался? Я же говорил тебе, предупреждал… Но я и права не имел запретить, поскольку ты к генералу за справедливостью собрался! Вот и пожинай теперь… Позор всему батальону!
— Но ведь я же прав, товарищ капитан…
— Да мне нас.»! — рявкнул Пронкин. — На то, что ты прав! Вот теперь уж и мне от нашего генерала по первое число достанется. И все — из-за тебя, из-за твоего идиотского упрямства! Короче.».
— Чего надо сделать, товарищ капитан? — обреченно спросил Женя и опустил покорно голову. — Я понимаю теперь…
— Поздно ты понял, твою мать… Мне от твоего «понял» не легче! Меня уже собираются взять из-за тебя за… за всякие мягкие места… Вот тебе бумага и ручка. Пиши! На мое имя… Рапорт… Прошу меня уволить… А! — капитан махнул рукой. — По семейным обстоятельствам, что ли… А число проставь позавчерашнее… Будешь объясняться, что, мол, явился на пост по привычке, не зная, что заявление уже подписано. И сам распишись. Вот… Сиди теперь…
Капитан сложил короткий рапорт, встал и, не прощаясь, вышел из комнаты. Вошел конвоир…
На посту ДПС, что находится на Загородном шоссе при въезде в город, раздался телефонный звонок. Звонили из прокуратуры. Сердитый голос потребовал, чтобы старший сержант Филиппов Иван Ильич в срочном порядке прибыл в отделение уголовного розыска Пригородного ОВД. Вызов с руководством службы согласован.
Иван не знал, кто и что там согласовывал, но сегодня находился на посту один, поскольку Маркин не явился на службу. Оставлять свой пост без разрешения он не имел права и стал названивать дежурному по отдельному батальону. Тот подтвердил, что ему звонили из прокуратуры по поведу Филиппова. Но Капитана на месте нет, а сам дежурный не имеет права распоряжаться. Поэтому надо немного подождать, капитан приедет и разберется.
— И вообще, кругом бардак какой-то! — зло бросил дежурный. — Недавно сообщили капитану, что Женьку Маркина арестовали. Вы ж вместе тусуетесь, не знаешь, за что?
— Понятия не имею.
— А чего вчера делали?
— Ездили в Богоявленск.
— Может, там чего?..
— Да Нет… Он нормально уехал, а я остался. — Говорить о девушках Иван не собирался.
— Слышь, а может, он по дороге накатил? Или задел кого?
— Вот уж не знаю, я его не видел, да и не пил он. За рулем же…
Он не стал говорить, что та малость, которую все-таки выпил Женька, большого значения не имеет. А сам подумал, что дыма без огня не бывает.
— Ну, ладно. Служи пока, капитан приедет, я скажу ему.
Сильная тревога «поселилась» в душе Ивана. Неприятные какие-то совпадения. Да и вопросы дежурного встревожили. И про Женьку — совсем, непонятная новость… Арестовали ведь, и это не просто так! Но сопоставить известие со вчерашним инцидентом с кроссовером Ивану Филиппову даже в голову не пришло.
Филиппов вернулся к дороге, но вскоре услышал новый вызов — уже по рации. Капитан распорядился, что сейчас на пост подъедет замена, а старший сержант должен срочно явиться в отдел милиции, куда ему указано. И потом обязательно позвонить и сообщить ему о результатах.
Для начала Ивана продержали больше часа в коридоре Пригородного отдела милиции, пока не прошел мимо него какой-то майор и не обратил внимание:
— Вы чего тут сидите, старший сержант?
Иван поднялся.
— Старший сержант ДПС Филиппов, товарищ майор. Вызвали к следователю. Сказали: здесь. Велели ждать.
— Да-а? — удивился майор. — Сейчас узнаем. — Он ушел в кабинет и тут же вернулся: — Вам же давно сказали: заходите! В чем дело? Где вы бегали?
— Никак нет, не отлучался, и никто меня не вызывал, — стал оправдываться Филиппов.
— У вас плохо со слухом! — резко бросил майор. — Ничего, быстро вылечим!
Иван почувствовал себя скверно. И это ощущение усилилось, когда он увидел сидящего за столом, очевидно, следователя, который и велел ему ждать за дверью, а теперь ухмылялся. И это круглое, словно бесцветное лицо с «приклеенной» ухмылкой показалось ему противным и опасным.
— Садись! — приказал тот. — Будешь допрошен по делу, возбужденному в связи с задержанием лейтенанта Маркина, уличенного в хранении и распространении наркотических средств. Что тебе известно по этому делу?
— Ничего… — Иван вспыхнул от возмущения: уж чего бы говорили, а чтоб Женька и — наркотики? Бред! Он и выразился в этом плане.
— Бред, да? — насмешливо спросил следователь. — А он уже признался!
— Не может быть, товарищ следователь. Головой отвечаю!
— Ну вот, мы твою голову и полечим… А то она плохо слышит, а то собирается отвечать не весть за что… Где вчера были?
— Не понял?
— Все ты прекрасно понял! Я спрашиваю, где вы с ним провели вчерашний вечер?
— Какое это имеет значение? Ну, у знакомых девушек. А что, нельзя? У вас спрашивать надо? — Иван стал накаляться от следовательского хамского «ты».
— Какое значение, это я знаю. Кто девушки? Где проживают? Чем вы там занимались?
— Нормальные девушки. Живут в Богоявленске. Были в гостях, пили чай. Это все, что вам надо знать?
