— Что тебе нужно, Марго?
— Выслушай меня. Я ее нашла. Вернее, она меня… ай, черт, неважно, кто кого нашел — главное, что Мэри жива. Алекс, ты должен ее вытащить. Она у Кости, в Бильбао.
Повисла пауза, и Марго испугалась, что связь прервалась, а во второй раз она может и не дозвониться, но тут Алекс ответил:
— Откуда ты знаешь?
— Мне сейчас позвонила какая-то девица…
— Марго, тебя развели, — категорично бросил он, и Марго окончательно вышла из себя:
— Ты что — не слышишь меня?!
— Я слышу. Но этого не может быть. Мэри не выезжала из Москвы, я точно знаю это.
— Ты… ты мне не веришь?! — поразилась Марго. — Приезжай, я отдам телефон, ты сможешь посмотреть звонки.
— Мне это не нужно. Твой телефон прослушивается, и запись разговора я буду иметь через полчаса.
— Так чего ты ждешь?!
Он усмехнулся, щелкнул зажигалкой:
— Жду, когда истекут полчаса. Но даже когда я увижу запись — что я должен, по-твоему, делать? Должен бросить все и снова нестись куда-то, чтобы спасти твою ненормальную Мэри? Марго, может, для ее же блага ей стоит уже умереть по-настоящему?
— Ты… ты… — задохнулась Марго. — Ты сволочь! — Она бросила трубку и расплакалась.
Надежды рухнули. Алекс зол на Мэри за ее исчезновение, за то, что он пережил после ее ухода, за то, как искал ее по всей Москве. Она так пнула его, как никто… Он не простит. Отыграется.
* * *
Хорошо, что Марго не видела его в тот момент, когда произнесла фразу «Мэри жива, я нашла ее». Хорошо, что не видела, как он побледнел и часто задышал. Он не должен дать погибнуть еще и ей — иначе просто нет оправдания. Вокруг него все горит огнем, рушится и умирает. Вот только Марго… Но и ее жизнь он ухитрился искалечить. Как, зачем он живет? Ради чего? Ради того, чтобы одним своим появлением загонять несчастных дурочек на тот свет? Что за миссия по тотальному уничтожению? Алекс — истребитель женщин! Сюжет для боевика — или для фильма ужасов. Нет, Мэри должна выжить, он все для этого сделает. Он не допустит еще одной смерти.
* * *
— Так и знал, что лежишь тут и ревешь, как соплячка. Когда ты уже вырастешь, Марго? — Она с трудом открыла распухшие от слез глаза. Нос покраснел, подушка насквозь промокла, волосы растрепаны — тот еще вид. Алекс присел на корточки перед диваном, подал ей платок, в который та вцепилась, как в спасательный круг. Всхлипывая, начала тереть кулаками глаза — совершенно как ребенок, так делала Марго-младшая, когда плакала, ударившись коленкой.
— Марго, хватит.
— Ты… ты зачем… пришел? — еле выговорила она, пытаясь справиться с рыданиями.
— Не должен был? — Он вдруг поймал себя на том, что отвечает вопросом на вопрос, совсем как Мэри.
— Ну… я подумала…
— Не надо думать за меня, это вредно. Давай, иди в ванную, умойся и приходи в кухню. Надо поговорить.
Пока Марго, всхлипывая, шумела водой, он успел сварить себе кофе, закурить и проверить свой телефон. Джеф по-прежнему не звонил. Если Мэри действительно в Бильбао, то нельзя терять времени — каждый час может оказаться для этой строптивой сучки последним. Все, что Алекс знал о ее муже, позволяло в это верить. Он дал себе слово, что если сейчас ему удастся вытащить Мэри из передряги, то первое, что он сделает, это как следует отхлещет ее чем-нибудь — для профилактики. А потом решит, как поступить дальше. Лишь бы была жива…
Он снова и снова прослушивал запись телефонного разговора Марго и неизвестной девушки, пытаясь понять, в чем суть, однако девица казалась искренне озабоченной судьбой Мэри. Джеф должен был уже улететь в Бильбао, сам Алекс отправлялся туда же ночью, собственно, он заехал к Марго попрощаться. Как знал, что лежит тут и ревет от бессилия и жалости к Мэри и к себе — это в ее духе. Ее слезы могли убедить в чем угодно даже камень, и в последнее время Алексу все чаще приходилось отказываться от каких-то своих решений именно по этой причине.
Вот она вернулась из ванной, села боком за стол и умоляюще уставилась на него.
— Ну что ты так смотришь? — не выдержал Алекс. — Да, поеду вытаскивать из очередного дерьма твою обожаемую Мэри! Можно подумать, у меня нет других дел, своей жизни — ничего нет, кроме вас двоих! Когда, где я вас выкопал, таких? Не скажешь?
Марго грустно улыбнулась:
— Меня — давно… а ее…
— Марго, я разве об этом спросил? Я пытаюсь понять, как именно я ухитрился вляпаться дважды?
— А тебе просто неинтересны женщины без прибабахов. Тебе с ними скучно, даже если при этом они адски красивы.
Алекс расхохотался. Марго сказала сущую правду — неземной красоты женщины не притягивали его дольше, чем на пару ночей, если в них не было ничего, кроме этой самой глянцевой красоты. Как выражаются: «а поговорить?» А чтобы кругом все клубилось и дымилось? Не-е-ет, жить без этого он не мог и не хотел. Проблемные женщины увлекали его мгновенно, притягивали как магнитом, лишая сна и покоя.
— Ох, Марго… Женщин с такими проблемами, как у твоей Мэри, надо держать от себя подальше, — отсмеявшись, заявил Алекс, но Марго шутку не приняла:
— Давно ты стал так о ней думать? С тех пор, как силком затащил в постель, да?
Алекс помрачнел.
— Зачем ты так? Ты ведь знаешь — я хотел по-другому. Я ждал, я делал все, чтобы она сама захотела этого. Парадокс — захотела ведь! Я же не вчера родился, прекрасно разбираюсь в женщинах! Но она…
— Конечно! — перебила Марго. — Конечно — она! Она виновата, еще бы! Как была виновата я, Мадлен — и еще толпы женщин!
— Ты говоришь так, словно я серийный маньяк, насилующий женщин.
— Ну, прости — преувеличила, — признала Марго, подошла к нему и обняла, уткнувшись лбом в плечо. — Но согласись — зря ты так с Мэри.
Он погладил ее по макушке, прижался щекой к каштановым волосам, знакомо пахнувшим нежными духами «Белый лен». Даже после стольких лет, что они были не вместе, Алекс помнил какие-то мелочи вроде этого запаха, привычки грызть яблоки или звука голоса по телефону.
— Ты права. Наверное, зря. Ладно, Марго, мне пора. Не звони мне.
Он мягко отстранил Марго и встал. Она проводила его, закрыла дверь и неожиданно для себя расплакалась.
* * *
Жизнь Мэри в доме Кости все больше напоминала кошмарный фильм. Если бы не Надя, она давно уже сделала бы что-нибудь с собой, чтобы прервать этот бесконечный ужас. Девушка явно что-то знала о причине Костиного поведения, знала истинные мотивы, но молчала. И Мэри просто из любопытства терпела издевательства — в конце концов, умирая, неплохо бы понимать, за что. Ее постоянно мучила мысль о смерти отца — она давно подозревала, что Костя приложил руку к внезапной и странной гибели тестя, только случая утвердиться в этом мнении у нее пока не было.
