— Вот, значит, как, — медленно произнесла она. — Мои родители… — Она запнулась.
— Твой отец хотел сына, а твоя мать больше не могла иметь детей.
Теперь Мэгги поняла, что имела в виду бабушка, которая возразила ей, когда она заговорила о том, что ей следовало родиться мальчиком. Стали понятны и таинственные слова, смысл которых до сегодняшнего дня ускользал от Мэгги.
В ее памяти пронеслись последние годы брака родителей, и все встало на свои места. Растущее между ними напряжение, тщательно скрываемая от дочери боль матери, которую она в ней ощущала. Как она могла быть такой слепой?..
— Ты знаешь, как все произошло?
— Сильвия и твой отец встретились около шести лет назад и полюбили друг друга. По крайней мере, так говорит Сильвия. Несмотря на то, что он был женат. — Джек перевел взгляд на океан, его подбородок напрягся.
— Он… он предлагал развестись с мамой и жениться на… ней?
— Он дал ей это понять. Затем в один миг все изменилось. Сильвия, ко всем своим бедам, не может стать матерью. Когда об этом стало известно твоему отцу, его желание жениться — если оно и было — вдруг испарилось. — Джек повернулся к Мэгги. — Наверное, к вышесказанному придется добавить еще кое-что от себя. Как тебе известно, мы сводные брат и сестра. Возможно, именно по этой причине мы ближе друг к другу, чем некоторые кровные братья и сестры. У нас нет тайн друг от друга, поэтому я был в курсе этой истории и страдал вместе с Сильвией. Поверь, она заслуживает лучшей участи, чем быть просто любовницей богатого мужчины, — с ударением произнес Джек. — Как бы то ни было, когда она поняла, почему твой отец ей изменил, то первая предложила разойтись. К чести твоего отца, он и слышать об этом не захотел. Тогда Сильвия обратилась ко мне за помощью. В тот момент она уже знала о бесплодии твоей матери и, хотя безумно любила Дэвида Трента, не могла представить свою жизнь, проведенную в постоянном страхе, что он поступит с нею так же, как с Беллой…
— И тогда ты встретился с моим отцом…
— Да.
— И тебе удалось его переубедить?
Джек смотрел на нее в упор своими серыми непроницаемыми глазами.
— Я пригрозил ему, что сообщу о романе его жене и семнадцатилетней дочери. Это сработало. Возможно, ты не знаешь, Мэгги Лейла Трент, но его любовь к тебе не знает границ. Он часто с гордостью говорил о тебе с Сильвией.
— Правда? — дрогнувшим голосом спросила Мэгги. — Как жаль, что все так перемешалось… Я знаю, мама все еще любит папу. А Сильвия?..
— Она узнала, что значит «жить в аду».
Мэгги удержала слезы.
— Значит, шантаж сработал?
— Наполовину.
— Что ты имеешь в виду?
— С того дня мы с ним играем в одну игру. — Видя ее недоуменный взгляд, Джек пояснил с акульей усмешкой: — Он пытался меня разорить, однако на своих банковских счетах прочувствовал, что я умею играть в «Кто кого» не хуже.
— Это ужасно, — прошептала она и закусила губу. — Ты должен был рассказать мне обо всем раньше. По крайней мере, теперь понятно, почему ты был так предубежден против меня.
На его лице мелькнуло какое-то выражение, но так же быстро исчезло.
— Это не спасло меня. Мне следовало проявить твердость.
— Если уж говорить правду, то это я не оставила тебе выбора. Просто повела себя как… как женщина, которая совсем потеряла голову от мужчины, побежав за ним на край света, стоило ему поманить пальцем.
— Я не манил и здесь не край света, — усмехнулся Джек.
Мэгги только махнула рукой.
— Что теперь будем делать?
Джек одним глотком осушил чашку кофе.
— Езжай домой, Мэгги. Забудь меня. Я ведь такой же, как и твой отец. Могу воспользоваться тобой в нашей с ним вражде, зная, как ты ему дорога…
— Ты… сможешь?! — не поверила она.
Немного грустная улыбка показалась на его губах, но за ней Мэгги увидела нечто большее. Непоколебимую решимость. Джек вновь напомнил ей того уверенного человека, готового пойти на все для достижения своей цели. И Мэгги поверила.
— Мне тоже нелегко, но однажды ты будешь мне благодарна. Я ведь снова могу начать шантажировать.
— А что, если мама обо всем знала, но молчала?
— Почему же тогда твой отец предпочел начать финансовые махинации и до сих пор продолжает вести борьбу? А ты? Разве ты скажешь об этом матери?..
Мэгги закусила губу и медленно покачала головой.
— Это не мое дело. Они оба взрослые люди. Я не имею права вмешиваться и не хочу причинить ей боль. Но, Джек! — Она умоляюще посмотрела на него. — А как же мы? Неужели это так мало значило для тебя?
Он улыбнулся, но в его улыбке не было тепла.
— Рано или поздно я бы пришел в себя. Просто у меня давно не было женщины, а тут подвернулась дочка самого Дэвида Трента…
Мэгги отпрянула от него как ужаленная. А она-то уже вообразила себе, что однажды он скажет, что влюбился!.. И пусть она полюбила его безрассудно и бесповоротно, но у нее еще есть гордость. Она получила, что хотела: улыбки Джека, его ласки, его поцелуи и… разбитое сердце, но если все, что сказал Джек, — правда, то он никогда не узнает о ее чувстве.
— Вот, кажется, мы все и выяснили, — улыбнувшись через силу, выдавила Мэгги. — Надеюсь, что мы все же останемся друзьями, а не врагами.
Его взгляд смягчился.
— С тобой все будет в порядке?
Чуть ироничная улыбка тронула ее губы, но ответила она очень спокойно:
— Я ведь ношу фамилию Трент, разве нет?
— Мэгги, — почти с отчаянием произнес он, — я уже давно перестал сравнивать тебя с твоим отцом. Я имел в виду…
— Ах, это? Я же говорила, что принимаю таблетки. Нет, не волнуйся, все будет нормально. — Она вдруг поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — О таком мужчине мечтает каждая девушка. Береги себя.
Джек посадил ее в машину и молча смотрел ей вслед. Мэгги держалась целых две мили, но потом заглушила мотор и разрыдалась.
* * *
Мэгги прожила с родителями несколько дней, испытывая к отцу противоречивые чувства. К своему удивлению, она обнаружила, что отношения между ними изменились.
Когда она позвонила матери предупредить о своем приезде, то не поверила своим ушам: голос мамы звучал беспечно и легко, как у молоденькой девушки. А уж тот факт, что отец оказался с ней дома, Мэгги восприняла как нечто неправдоподобное. Однако все так и было.
Эти дни, что они провели вместе, Мэгги старательно делала вид, что она счастлива. Ну или, по крайней мере, что у нее нет причин чувствовать себя несчастной, если уж их семья каким-то чудом воссоединилась.
Она тайком наблюдала за родителями, за нескрываемым счастьем матери, и чуть более пристально — за отцом. В его каштановых волосах появилась седина — скоро ему исполнится пятьдесят, — но он по-прежнему был очень привлекателен. И сейчас Мэгги уже не казалось невероятным, почему Сильвия полюбила именно этого мужчину, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте. А уж если отец старался быть обаятельным, скрывая свое обычное высокомерие за юмором и выдавая свое упрямство за решительность, устоять перед ним было просто невозможно.
