Костя заехал за мной, как и обещал, ровно в восемь, и хотя до конца концерта и записи оставалось еще минут двадцать, я встала и ушла – мой муж не из тех, кто будет ждать.
Когда села в машину, он повернулся с переднего сиденья, недовольно оглядел меня и пробурчал:
– Ты до каких пор будешь меня позорить?
– Что позорного на этот раз? – Я закурила, приоткрыв окно.
– Мария... мы много раз обсуждали это, – чуть повысил голос муж. – Не пристало жене уважаемого человека...
– Да-да, Костенька, я все помню – не пристало и трали-вали, но это моя работа, уж извини. – Я дотянулась и поцеловала его в щеку. Он поморщился:
– Ты много куришь.
О черт! Да что ж за вечер-то!
– Дорогой, у тебя неприятности? – отвратительно мяукающим тоном произнесла я, пародируя манеру разговаривать, свойственную жене Костиного приятеля Армена.
Костя намек уловил, перестал хмуриться и рассмеялся:
– Перестань, тебе не идет. Просто мне не хочется, чтобы кто-то еще, кроме меня, видел тебя в таких вещах.
– Что неправильного в моей одежде? – На мне были узкие темно-голубые джинсы, довольно свободная майка и туфли на шпильке, а на плечи накинута джинсовая рубашка-ветровка. Среднестатистическая девушка, таких полгорода – и только мне муж делал замечания. Причем он не пропускал ни одной короткой юбки, не стесняясь даже моего присутствия, а я свои мини-юбки уже даже найти в шкафу не могу – так далеко убраны.
Но сегодня причиной Костиного дурного настроения явно были не мои джинсы. Я уже довольно много слов понимала по-армянски, и в его разговоре по телефону мелькнуло что-то о больших деньгах и большой игре. Замечательно! Это значило, что он вот-вот уедет – куда-то в Сочи или в Ялту. Я опять останусь одна... Плюс один – могу сидеть за компьютером ночами напролет, общаться с Марго... ну, и еще кое с кем, если соизволит. Странные отношения, ей-богу. Вроде как одна тема – Марго, но между строк угадывается нечто, хотя никто из нас не может понять, что именно. Единственное спасение от его постоянного бреда – кокаин. Выяснилось, что и танцевать под ним куда как кайфовее, и жить иной раз. Первую дозу мне Артур принес, и я только потом поняла – да этот придурок меня просто хочет. Вот и решил подсадить на кокс и потом на этом поймать. Нашел дуру! Это ты Гаяне своей толкай, а мне не нужно. Кокс я взяла из любопытства, но старалась играть с ним осторожно, чтобы не «сесть» плотно. Неделями не прикасалась к заначке, но в моменты связи с Алексом он мне здорово помогал. И было у меня ощущение, что и он-то не вполне адекватен... Перечитывая назавтра историю, я ухохатывалась – вот два дебила! «Я сотру тебя в порошок, если Марго будет страдать!» – «О да, сделай это – ибо зачем мне такая жизнь?» – ну, не идиоты, когда следом: «Мэ-ри, а ведь ты мне нравишься». – «Удивишься – ты мне тоже». Словом, мы сводили друг друга с ума, забавляясь, как кот с мышью. Причем каждый явно мнил себя котом – а мышью быть не желал.
Костя только фыркал, глядя на то, как азартно я стучу по клавишам ноутбука.
Вот и сегодня я, как обычно, уселась за небольшой столик в углу, откинула крышку и погрузилась в активную беседу. Правда, на сей раз не с Алексом – его аська молчала. Видимо, вчерашний ночной разговор убедил его оставить меня в покое на пару дней. Костя, сидя в кресле, пил кофе и смотрел какую-то чушь по телевизору, то и дело бросая в мою сторону призывные взгляды. Я игнорировала. Вообще в последнее время интимная сторона жизни начала мне досаждать – то ли кокаин так действовал, то ли я устала притворяться и имитировать в постели бурную страсть.
Костя наконец не выдержал:
– Тебе нечем заняться, Мария? – спросил он, подходя ко мне сзади и обнимая за плечи.
– С тех пор как ты запретил мне танцевать – нечем, – кивнула я, продолжая переписку.
Костя наклонился, чтобы поцеловать меня в шею, и вдруг заметил торчащий из стакана с карандашами пакетик. Змеиным броском он выкинул руку из-за моего плеча и двумя пальцами схватил его. Черт, проклятая эйфория – я вчера совсем забыла убрать кокаин в ящик стола...
– Что это? – грозно спросил муж, помахав пакетом перед моим лицом.
Отпираться смысла не было.
– Кокс.
Брови Кости сошлись к переносице, он оценивающе посмотрел на пакет, потом снова на меня:
– Дай, угадаю – Артур?
Ну, тут тоже крыть нечем – Костя явно знал о том, что Арик приторговывает коксом для укрепления финансового положения.
– Да.
– Давно?
– С месяц... ну, может, чуть больше – не помню. Ты не думай, я не каждый день...
– Да ты сдурела, что ли?! – взревел Костя, хватая меня за плечи и вытаскивая из-за стола. – Успокоила! Не каждый день! Вот спасибо тебе, дорогая! А ну-ка, идем! – Он вытащил меня за руку в коридор, натянул на меня куртку и сапоги, наскоро оделся сам и, прихватив ключи от машины, потащил за собой на улицу.
Арик жил недалеко – всего в квартале от нас. Он, Гаяне и трое их детей занимали просторную пятикомнатную квартиру в новом доме на третьем этаже. Нас не ждали, но выражать досаду по поводу столь позднего визита брата с невесткой Арик не решился, а Гаяне вообще сразу испарилась.
– Ты поздно, – только и заметил Артур, приглашая нас в комнату. – Садитесь. Мария, коньячку?
– Ты, ишак! – взревел Костя, моментально выйдя из себя. – Кто позволил тебе приносить моей жене кокс, а?! Трави этой дурью кого угодно, но в семье этого дерьма быть не должно!
Арик метнул в меня многообещающий взгляд, однако я не слишком испугалась – Костя, хоть и был младше, пользовался большим авторитетом, нежели вялый и необязательный Артур, а потому слово Кости весило намного больше против слова Арика.
– Прости, брат...
– Прости, брат?! И ты думаешь, этого достаточно?! – Костя со злобой пнул ногой стоявший рядом с ним журнальный столик, и тот отлетел в угол. – Как ты вообще додумался?! Что тебе от нее надо? Надумал трахнуть, как всех моих прошлых девок? Так запомни – то были просто телки, а это – моя жена! Жена, понял?!
– Понял. – Арик весь извелся, я видела, как ему хочется, чтобы мы скорее убрались отсюда, потому что ведь есть еще и Гаяне, которая все слышит. Но вот как раз Гаяне не скажет ему ни слова – это просто не принято. Арик живет, как хочет, а Гаяне воспитывает трех дочерей, и уже этим будет всю жизнь виновата перед ним.
Больше Арик не подъезжал ко мне ни с коксом, ни с намеками на интим. Он держался подчеркнуто-холодно, был вежлив, однако в глазах скользило желание при случае посчитаться. Я не обращала внимания, так как знала – он никогда не пойдет против Кости. Костя в семье за старшего, за главного – кормилец, человек, к чьему слову прислушивались. А Арик считался неудачником, годным только быть у Кости на побегушках. Как ни странно, Арика это устраивало. Он тихонько мутил что-то с местным винно-водочным заводом, скупал его акции через подставных лиц и, очевидно, собирался со временем стать единовластным хозяином. Я узнала об этом случайно, из обрывков разговоров. У мужчин есть опасная привычка считать женщин глупее себя и не скрывать от них некоторые вещи, а зря...
